Замечательные были времена.
Джозеф поражал своей открытостью и дружелюбием. Я прониклась поистине теплыми словами о его прошлом. И теперь повар не казался такой уж мрачной и загадочной персоной. Похоже, искусство сближает.
— Если картина так многим нравится, почему висит в таком непримечательном месте? — задумчиво поинтересовалась я.
— Сам ума не приложу, — мистер Олт насмешливо пожал плечами, — всегда тут была. А мне трудно бороться со старыми привычками, так что, возглавив поварню, не стал ничего менять. Это ее место. И будет им до конца.
Хоть его лицо и окрасила легкая улыбка, но глаза, почему-то, наполнились грустью. Не трагичной. Не знаю, как описать, но мне показалось, что мистер Олт жалел, что не сможет вечно править в своем «царстве», готовя замечательные блюда и любуясь не менее замечательной картиной.
— Ингрид, нам пора, — окликнула меня Марта и позвала за собой. — Мы не можем больше заставлять твоего отца ждать, а ознакомиться с живописью время у тебя еще будет.
— Хорошо, до встречи, мистер Олт, — искренне улыбнувшись, я попрощалась с открывшимся для меня с другой стороны поваром.
— Удачного вам дня, госпожа.
Мы с Мартой вышли на задний двор и направились в сторону небольшой аллеи из кленов, листва которых создавала некое подобие арки, защищающей от яркого летнего солнца. Неподалеку старая ива, согнувшись под тяжестью времени, опустила часть ветвей в заброшенный пруд, вокруг которого кружились маленькие, но очень звонки птички. Такая красота вокруг — все живет. Чудесное место для прогулок, пикников и личного одинокого отдыха. Душа и разум наконец смогли взять небольшой перерыв и отдохнуть.
«Если бы только знала, что умиротворяющая сила природы подействует на меня, давно бы выбралась из неуютных, мрачных стен особняка», — усмехнулась сама себе.
Еще не дойдя до конюшен, мы заметили лорда Генриха, который явно подготовился к активному времяпрепровождению: высокие специальные сапоги для верховой езды; удобный кафтан, застегнутый на крупные металлические пуговицы; выделяющиеся белые перчатки, которые то и дело мелькали перед глазами. Энергично жестикулируя, лорд что-то объяснял Эрику. Паренек, выслушав все указания, учтиво поклонился и скрылся за ставнями. Но уже через минуту он выскочил оттуда верхом на коне и, не мешкая, помчался в сторону главной дороги.
— Вот и мой прекрасный ангел. — Не скрывая безмерной радости, отец взял меня за руки и несколько секунд просто любовался своей дочерью. После он бесстрастным тоном обратился к Марте: — Благодарю, мадам Джеймс, но здесь ваша помощь не понадобится — можете пойти в дом и отдохнуть.
«Эй, я, может, тоже хочу отдыха! — начинала злиться. — Стоп. Марта уходит и оставляет меня с ним наедине? Серьезно?» — я занервничала, увидев как нянюшка, поклонившись, неспешно последовала обратно.
— Ну что ж, — живо начал Генрих, сцепив руки в замок, — пойдем и выберем лошадей для прогулки. Быть может, узнаешь свою любимую красавицу.
«Любимую? Так, а не видела ли я во снах лошадей? Вспоминай, вспоминай… Ах да, была какая-то вороная».
— А моя, случайно, не черного окраса? — спросила я, рассматривая вычищенных, холеных скакунов, мирно стоящих в стойлах.
— Как раз-таки наоборот, — лорд плутовато усмехнулся. — Да и у нас почти все лошади гнедой масти, так что… Довольно молвить, пойдем знакомиться! — Открыв случайную дверь, он вошел внутрь и позвал меня за собой. — Здесь у нас Август. Но можешь выбрать себе нового фаворита, коль пожелаешь.
— Да мне лишь бы поспокойнее и поменьше, чтобы не так больно было падать.
Я с опаской покосилась на здоровенного, мощного жеребца, который размахивал хвостом, словно кнутом, пытаясь отогнать надоедливых насекомых. Лорд Генрих неожиданно засмеялся, причем так открыто и добродушно, чем очень меня удивил. В хорошем смысле. Сегодня прям день открытий. Может, все не так уж и плохо?
Лорд подвел коня, взял мою руку и аккуратно положил ее на большой, очень теплый розовый нос животного.
— Не бойся и не волнуйся, — подбадривал отец, вместе со мной поглаживая Августа. — Думаю, падать тебе не придется: тело-то помнит, посему вмиг освоишься.
— Надеюсь, — сказала я без всякого энтузиазма, уже вырисовывая в воображении прекрасные картины своих кульбитов.
Но, как выяснилось, все мои опасения и страхи были напрасны. Не верю, что говорю это, но ездить на лошадях безумно классно. Я была в восторге! Столько эмоций… Хотя прониклась всей прелестью верховой езды только спустя несколько часов усердных тренировок под чутким руководством лорда Генриха. В моем случае он определенно оказался прав: как только я перестала бояться, все пошло как по маслу. Даже втянулась и вошла во вкус. А вот если бы на мне еще штаны были… Ух, может, даже на галоп рискнула бы! Ладно, шучу, это во мне неожиданно проснувшееся воодушевление говорило — у самой и на ровной рыси коленки дрожали.
* * *
Почти целый день проведя с Генрихом, я поняла, что лошади делали его добрее. Даже на мои глупые фразочки и ругательства он либо ничего не отвечал, либо смеялся. Все прошло в спокойной, дружелюбной и, неожиданно, комфортной атмосфере: лорд показал свои владения, поведал, чем сейчас занимается и какие имеет планы на будущее. Также поделился милыми и трогательными историями про маленькую Ингрид, от которых невозможно было сдержать улыбку. Замечательный день… Был бы, если б не один разговор.
— Уже начинает темнеть, возвращаемся. И, дорогая, мне нужно кое-что тебе сообщить, — отец тяжело вздохнул, и на его лице, кажется, отразилось некое волнение.
— Хорошо, только можно я еще немного покатаюсь? Мне очень понравилось. — Удивляю саму себя.
— Разрешаю, только прошу, держись подальше от леса: это не мои владения.
— Не беспокойтесь, я буду недалеко от поместья. Так, а что вы еще хотели мне рассказать? — настойчиво спросила я, видя, как взрослый мужчина по-детски мнется и колеблется. Он был чем-то обеспокоен.
— Хм-хм, бельчонок, послушай, скоро сюда прибудет Роджер Уилкинс, — прочистив горло, начал лорд Генрих.
— А кто он? Родственник?
— Нет, — отец отвел взгляд, — но вскоре мы сможем породниться.
«В смысле? Это как получается: был не родня, а потом станет родней? Такое возможно, если… — мои шестеренки начали крутиться в нужном направлении. — Вы что, совсем охренели?!»
— Надеюсь, вы не думаете о том, о чем и я? — сверлила лорда испепеляющим взглядом. — Скажите, что просто собираетесь этого Роджера усыновить. Да? Ведь так?! — нервно вскрикнула я, надеясь услышать положительный ответ. Но весь его вид говорил об обратном. Лорд гордо и непоколебимо смотрел вперед, а в глазах боролись за первенство отцовская любовь и холодная решимость. И второе явно побеждало.
— Роджер сын Джонатана Уилкинса, графа Лобехеля и Мерани, ежели ты об этом хотела уведать.
— Вообще-то, нет. Но я ведь
