Establishment), который находился в Портон-Дауне. Но захваченный ученый знал только кодовое название вещества - Trilon 83. Не получив дополнительной информации, британцы не предприняли никаких действий. Теперь, в марте 1945 г., Тарр и Тилли отправились на поиски этого загадочного Trilon 83 и всего, что на него похоже.
Возглавляя группу CIOS в Германии, Тарр и Тилли проверили заводы IG Farben в Людвигсхафене, Мангейме и Эльберфельде. В каждом из них офицеры с подозрением отмечали, как мало знают ученые, работавшие на заводах "ИГ Фарбен" в каждом городе. Что касается сбора разведданных, то сценарий на каждом захваченном заводе "Фарбен" всегда был поразительно схож: там, где должны были находиться огромные массивы документации компании, вместо них стояли пустые шкафы. Взятые под стражу и допрошенные ученые компании "Фарбен" всегда говорили одно и то же : "ИГ Фарбен" производила химическую продукцию для бытового использования - моющие средства, краски, лаки, мыло. И никто из ученых, допрошенных сотрудниками CIOS, не утверждал, что не знает, куда делись боссы.
В меморандуме CIOS Тилли и Тарр выразили растущее разочарование. Один ученый за другим " энергично лгал о своей деятельности", - писали они в своем разведывательном отчете, озаглавленном "Допрос немецкого научного персонала". Хорошие, действенные разведданные оставались недоступными. И тут, по воле обстоятельств, агенты Alsos уловили огромный прорыв на севере, в городе Бонн.
Alsos следовал за третьей бронетанковой дивизией с момента ее вступления в Людвигсхафен 23 марта. Через несколько дней солдаты освободили город Кельн, а затем взяли под прицел Бонн, расположенный в пятнадцати милях к северу. Солдаты-разведчики доложили, что во дворах Боннского университета видели людей, которые могли быть профессорами, сжигающими папки с документами. Но они не видели, что в университетских туалетах профессора также отчаянно спускали документы в унитаз , надеясь уничтожить улики, которые могли бы обвинить их в военных преступлениях. Когда союзники, наконец, овладели университетом, к британскому солдату подошел польский лаборант и сообщил, что ему удалось спасти большую кипу документов, которые не были должным образом смыты в унитаз, как, видимо, предполагалось.
Эти бумаги выглядят важными, сказал лаборант. И действительно, они были важными. Этот человек передал британской разведке секретный список ведущих ученых Рейха. Офицер передал список Самуэлю Гаудсмиту из операции "Алсос". Эта группа документов привела к созданию так называемого "списка Осенберга".
Доктор Вернер Осенберг, инженер-механик, был преданным нацистом и членом СС; он также являлся высокопоставленным сотрудником гестапо, тайной полиции. В июне 1943 г. Геринг назначил Осенберга руководить так называемым плановым отделом Научно-исследовательского совета Рейха, который занимался вопросами ведения войны. Согласно указу фюрера от 9 июня 1942 года, устав Исследовательского совета гласил: " Ведущие ученые должны, прежде всего, сделать исследования плодотворными для ведения войны путем совместной работы в своих специальных областях".
В обязанности Осенберга входило составление списка немецких ученых, инженеров, врачей и техников "Кто есть кто". С бюрократической точностью Осенберг приступил к работе, разыскивая и каталогизируя каждого ученого в Германии. Задача Осенберга состояла в том, чтобы поставить этих людей на службу Рейху. В кратчайшие сроки он составил список из пятнадцати тысяч человек и четырнадцатисот исследовательских учреждений. По всей Германии ученые, инженеры и техники были отозваны с передовой, что Гитлер назвал "акцией Осенберга". В результате этой акции из вооруженных сил Германии были уволены пять тысяч ученых. После проверки уровня квалификации ученые были распределены в университеты и институты по всей территории рейха, где они могли работать над исследовательскими программами , связанными с вооружением , в интересах военных действий.
Загадка того, как список Осенберга оказался в туалете Боннского университета, так и осталась неразгаданной, но для "Алсоса" это была золотая жила. В этом списке были не только сведения о том, кто и над какими научными проектами работал для Рейха, но и адреса, в том числе и самого Вернера Осенберга. Гаудсмит направил группу в небольшой городок под Ганновером. Там агенты "Алсос" захватили Осенберга и всю его экипировку.
Ценными были бумаги, найденные в туалете, но бесценной оказалась картотека , хранившаяся в кабинете Осенберга. "Первичный указатель состоит из шкафа с четырьмя ящиками, содержащего около двух тысяч больших печатных карточек (10 х 7 дюймов), приспособленных для многократной записи на обеих сторонах карточки", - сообщает Алсос. Вторичные указатели включали три дополнительных комплекта "примерно по тысяче карточек [каждый] размером 6″ x 4″... содержащих ту же информацию, но классифицированных с другой точки зрения и облегчающих поиск по другим направлениям". Это была огромная масса информации, слишком большая для одной организации. Алсос передал список Осенберга в CIOS; в нем были тысячи зацепок, которые требовали дальнейшей работы. Картотека Осенберга позволила бы различным группам начать собирать воедино информацию о том, как работали научные программы во времена Рейха и кто ими руководил.
Сотрудники "Алсос" собрали вещи в кабинете Осенберга и отвезли его в Париж, где он занялся систематизацией информации. Гаудсмит был потрясен тем высокомерием, которое проявил Осенберг после того, как его разместили в офисе на охраняемом объекте в Версале. "Здесь Осенберг вел дела как обычно; он просто попросил своего секретаря изменить адрес на бланке на... "в настоящее время в Париже", - объяснял Гаудсмит после войны. Его также раздражало, что Осенберг неоднократно пытался убедить Гаудсмита в своей клятвенной верности союзникам. "Я стал нетерпелив, - объяснял Гаудсмит, - и сказал Осенбергу: " [O]нельзя вам доверять .... Вы возглавляли научный отдел гестапо, о чем вы нам так и не рассказали, а все относящиеся к делу бумаги сожгли". Осенберг был разгневан этим обвинением. "Нет, я не сжигал эти бумаги", - сказал он Гаудсмиту. "Я их похоронил, и, кроме того, я был не начальником научного отдела гестапо, а всего лишь вторым по званию". После этого Гаудсмиту не составило труда выяснить у Осенберга, "где были зарыты эти бумаги и где хранились пропавшие берлинские документы".
Но никто из союзных войск пока не собирался входить в Берлин. В последние дни марта 1945 г. Берлин продолжал оставаться сердцем Рейха, и его яростно защищали. Еще месяц, до последнего дня апреля 1945 г., он будет оставаться территорией, удерживаемой немецкими войсками.
Город лежал в руинах, и моральный дух берлинцев падал с каждым днем. Почти 85% города было разрушено , Берлин превратился в груду обломков. В большинстве сохранившихся зданий были выбиты окна. Все замерзли. Подземные убежища были переполнены. Топлива для отопления не хватало. "В начале апреля, - пишет историк Энтони Бивор, - когда Берлин ожидал последнего наступления [Красной Армии], атмосфера в городе превратилась в
