Так я решила и так будет. Надо только примириться с этим решением. Настроить себя…
Наконец, деревья стали выше, пошли корабельные сосны и непроходимые заросли. Начался Бурый Лес: мы подъезжали.
Кучер проиграл залихватскую мелодию на горне, карета остановилась на знакомой площади и я, сгорая от нетерпения, первой выскочила на брусчатку и огляделась.
Вот и Ольденбург, такой милый, скучный и привычный! За время, что я отсутствовала, дома будто стали ниже и тусклее. Но как же приятно видеть знакомые лица!
Знакомые лица посматривали на меня с удивлением. Почтмейстерша, госпожа Вернике, помахала издалека и натянуто улыбнулась. Нагруженный покупками аптекарь прищурил подслеповатые глаза, а его дочь, с которой я училась в школе, встала столбом и открыла рот, разглядывая меня, как диво дивное. Кажется, горожане не чаяли увидеть дочку часовщика живой, после того как она, очертя голову, отправилась в замок Морунген заботиться о местном чудовище — наместнике Августе фон Морунген.
— Майя, моя дорогая, золотая Майя! — воскликнул знакомый голос за спиной и я, мысленно застонав, повернулась к Лео Цингеру.
Увидев его, я вытаращила глаза от удивления. Лео преобразился. Он сменил кричащий полосатый костюм на приличный черный сюртук, расстался с лазоревым шейным платком, рыжие волосы больше не заливал лаком, а причесывал на прямой пробор. Даже прыщей на его физиономии стало меньше. О, и ногти аккуратно подстрижены. Впрочем, нет, кое-что не изменилось. Одеколон он не сменил. Разило от него, как от парфюмерной фабрики, где от жары разом испортились все ингредиенты. А в руке у него — букет лилий в золоченой бумаге. Неужели опять свататься собрался? Буду надеяться, что в этот раз не ко мне.
— Здравствуй, Лео, — сказала я без улыбки. — Ты кого-то встречаешь?
— Тебя, — огорошил Лео и преданно моргнул. — Ваша кухарка сказала, что ждет твоего возвращения сегодня и разрешила встретить тебя на станции. И я помчался со всех ног!
Он сказал это очень громко, и в душе я прокляла его, потому что на нас стали обращать внимание. Вышел на улицу бакалейщик с кружкой кофе в руке, прислонился к забору и приготовился наблюдать, почтовый возница замешкался у козел и подмигнул мне, госпожа Вернике неодобрительно покачала головой.
Словно на сцене в театре стоишь.
Лео протянул букет, я мотнула головой:
— Лео, не обижайся, но я не люблю лилии. Зря ты опять ездил в теплицы графа Марча и потратил два золотых.
Лео на миг опешил и поморгал, переваривая мой отказ.
— Ничего страшного! Прости, — неожиданно легко согласился он, подумал, повернулся и вручил букет почтмейстерше, которая как раз получала от возницы мешок с посылками. Госпожа Вернике остолбенела, лошадь потянулась мордой к букету. Бакалейщик громко позвал жену посмотреть, что будет дальше. Аптекарь и его дочь сели на ближайшую скамью, чтобы наслаждаться представлением из первых рядов.
Тем временем Лео ловко выхватил у меня саквояж из рук. Я попробовала отобрать его, но Лео не уступал.
— Да что тебе нужно? — спросила я в сердцах.
— Майя, послушай, — Лео опустил саквояж на землю и замялся. Его робость удивила еще больше, чем строгий черный костюм.
— Давай поговорим. Я прекрасно понимаю, почему ты плохо относишься ко мне. Я вел себя отвратительно, — признался он и опустил голову.
— Ничего, — успокоила я его. — Главное, ты это осознал. До свидания, Лео, мне пора.
Я сделала попытку схватить саквояж, но Лео мягко протянул руку, показывая, что еще не закончил и мне придется его выслушать до конца.
— Сейчас, когда я вспоминаю, как навязывался тебе в мужья, мне становится очень стыдно.
— Главное, не повторяй своей ошибки.
— Знаешь, почему я насмешничал и грубил тебе? Меня много дразнили в детстве. Я не прощал обидчикам и мстил им по-своему. У меня не было силы в руках, но была моя хитрость и мой острый ум, и острый язык. Гадкий язык. А ты всегда была такой правильной, хорошей… дочь богатого часовщика, конкурента и друга моего отца. Он всегда ставил его и тебя мне в пример, ты знала? Это ужасно бесило. Но ты никогда, никогда на меня не смотрела. Как будто я пустое место. Я боялся, что теперь и ты будешь смеяться надо мной. Тщеславие, будь оно неладно… оно заставляет вести меня вот так. Я поставил себе цель: стать успешнее, чем твой отец. Получить тебя. Сделать своей любой ценой.
— Лео, я все понимаю и сочувствую, но тебе уже не пятнадцать лет, верно? — ответила я раздражением. — А я не школьная директриса и не пастор, кому нужны такие признания.
— Но я действительно люблю тебя, — настойчиво сказал Лео и посмотрел на меня страдающими глазами. Точнее, он очень попытался сделать их страдающими. Все как полагается: брови подняты домиком, веки с белесыми ресницами трагически подрагивают.
Может, я была предубеждена, но поверить в его искренность никак не получалось. В основе всего, что делал Лео, лежал расчет. И сейчас я невольно видела в глубине его водянистых глаз спрятанную хитринку.
— Что ты хочешь? — спросила я в лоб.
— Чтобы ты дала мне второй шанс. Позволь мне ухаживать за тобой. Неспешно, по всем правилам. Ты же не вернешься в замок Морунген? Понимаешь, это будет слишком уж… вопреки правилам, по которым живут приличные девушки.
— Госпожа Вайс вернется в замок, — произнес знакомый баритон с рыкливыми нотками, и мое бедное сердце забилось в груди с такой силой, что я оглохла. Лицо Лео на миг исказило выражение лютой досады.
Я повернулась, как во сне, невольно приложила руку к груди и смотрела, как Железный Полковник Август фон Морунген не спеша снимает шляпу и, прищелкнув каблуками, церемонно склоняет голову в приветствии.
— Добрый день, госпожа Вайс.
— Ваша милость, — я сделала неловкий книксен.
С появлением наместника зевак с площади как ветром сдуло. Пугливо захлопнулись окна, лавочники вернулись в магазины, горожане внезапно вспомнили о своих делах.
Лео глянул на меня полными подозрения глазами, но потом быстро перевел взгляд на полковника, и лицо его вмиг сделалось подобострастным.
— Господин фон Морунген, позвольте взять на себя смелость и представиться, — сказал он почтительным и даже не лишенным достоинства голосом. — Я Лео Цингер, местный ростовщик, владелец ломбарда и часовой мастерской. Старый друг господина Вайса и его дочери. Одно время даже рассчитывал войти в их семью, но пришлось немного отложить свои планы, — он покаянно улыбнулся.
Полковник коротко кивнул ему.
— Я очень рад нашей встрече, — продолжил Лео, не обращая внимания на холодность собеседника. — Все ждал, когда вы придете в мой ломбард с инспекцией… уверяю вас, вы остались бы довольны. Скажу без лишней скромности, я веду дела идеально и налоги плачу вовремя.
— Рад слышать, — обронил полковник. Я смотрела на него во все глаза и не могла насмотреться, забыв все, что внушала себе по дороге в Ольденбург. Радость от встречи звенела в груди и кружила голову.
