Глава 9
София Уэнтворт стояла за кулисами общественного центра города Бата и дышала в бумажный пакет. Оглядев свой наряд, стилизованный под эпоху регентства[6], она поморщилась: талия под грудью, коричневые и голубые ленты делают фигуру похожей на увядающий цветок, из головы торчит страусиное перо чуть не до потолка… В этом костюме София сама себе напомнила злобного павлина – взъерошенную птицу, которая прячется в парке за кустами и нападает оттуда на туристов, безмятежно завтракающих на травке (таких животных обыкновенно отлавливают и усыпляют).
София снова поднесла к лицу бумажный пакет – на этот раз, чтобы вдохнуть. Помощник режиссера вбежал за кулисы и открыл дверь на сцену.
– Миз[7] Уэнтворт, вы готовы? Репетиция начинается! – выкрикнул он с нотками паники в голосе.
София отошла за драпировку. Конечно, кинозвезде не пристало прятаться за какими-то тряпками, но в данный момент эта тактика казалась наилучшей. Помощник режиссера перестал смотреть и вернулся в зал.
София опять всосала воздух из пакета и выдохнула его обратно, мысленно ругая врача, который сказал ей успокоительным тоном: «Как только почувствуете признаки панической атаки, воспользуйтесь этим приемом. Должно помочь». Сейчас, к сожалению, не помогало. От глотка абсента с какими-нибудь транквилизаторами толку было бы больше.
Достав из кармана исторического костюма телефон, София набрала номер Макса Милсона и, как только он взял трубку, заявила:
– Макс, боюсь, я не могу сниматься в этом фильме.
– Почему? Что случилось? – спросил агент.
– Мне нехорошо. Я беременна, – сказала София и тут же представила себе, как, наверное, вытянулась физиономия Макса.
– Поздравляю, – пробормотал он. – Когда ожидается радостное событие?
Об этом София не подумала.
– Где-то седьмого мая, – ответила она неуверенно.
– Но это же… через одиннадцать месяцев.
Черт! У нее всегда было плохо с устным счетом.
– София, что происходит? – спросил Макс усталым отеческим тоном, который выработался у него за двенадцать лет их совместной работы.
Она поглядела на свой костюм.
– Мое платье. Оно ужасное.
– Чем именно оно тебе так не нравится?
– Оно не льстит моей фигуре.
Макс попытался ее урезонить:
– Фильм исторический. Такое тогда носили. Ничего не поделаешь. Или ты хотела сниматься в бикини?
– Нет, просто я не ожидала, что прошлое такое… смешное.
– Ты играешь миссис Аллен. Это комический образ.
Макс был прав. Художник по костюмам блестяще справился со своей задачей, придав Софии совершенно нелепый вид. Конечно, она изначально знала, что ее героиня должна будет вызывать улыбку. Не следовало соглашаться. Все верно: произносить остроумный остеновский текст в смешном костюме – это здорово. Так можно стать гвоздем каждой сцены, в которой участвуешь. Начинающие актеры только об этом и мечтают. Но не София.