Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
он страшно волновался. Он прошел тест в первый же день, и его не приняли. Я была отдушиной, не сложилось там, зато чудесно здесь. И на следующий день он просто катал со мной и для меня. Через три часа нашей каталки ему позвонили и сказали, что он принят. Они наблюдали за ним во время нашего катания и их все устроило. Я поняла, что приношу удачу просто потому что верю в то, что тот кто рядом – самый лучший. Мне как-то сразу вспомнились все люди от детей в пионерском лагере, до ребят в бизнесе во время кризиса, которые занимали все первые места или легко проскакивали там, где у других все валилось. Моя вера – это очень сильное оружие. Это один момент.
Второй момент тоже про веру. Он взял мне в прокате очень дорогие лыжи. Самые лучшие. И когда мы поехали катать внетраску, лыжа у меня отстегнулась и улетела. Так бывает. Он уже был далеко внизу, и чтобы добраться до меня, нужно было спуститься и заново подняться на подъемнике. Он крикнул «не вставай» и уехал. Я по-честному лежала там, где упала.
Ко мне подъезжали люди, предлагали помощь, я отказывалась. Я выполняла команду «Лежать», чтобы не терять след. За эти сорок минут я, по-моему, до земли все растопила своей горячей попой, но не вставала. Он приехал расстроенный, похоже, уже знал, сколько ему придется заплатить за потерю лыжи, а я ему сказала:
–Конечно, найдем! Даже думать не о чем.
Я ни секунды не сомневалась. Я просто не знала, что лыжи не находят. Мы нашли ее очень быстро, и тогда он сказал, что он вообще в это не верил. Лыжи стоили тысячу долларов. По тем временам огромные деньги. Он на мне не экономил, взял в прокате лучшие. И я поняла, что главное, когда ты делаешь то-то безнадежное, ни секунды не сомневаться и не переживать по этому поводу. Это еще одна причина, по которой я рву с людьми одномоментно. Любое их сомнение может не дать мне взлететь. Мои крылья мне важнее.
Ну и третье. Чтобы мне чему-то научиться, мне нужно влюбиться в инструктора. Или в коллегу, чтобы у меня все поперло. Я даже потом научилась это использовать в жизни.
Тогда я начала кататься и получать кайф от катания.
Как-то пазл сложился в этой поездке.
Чтобы я круто работала, мне неважно было, что делать. Важно с кем. Поэтому я категорически не выстреливала в женских коллективах. У меня не было стимула для творчества, а по-другому я не умею вообще.
Моя влюбленность могла не иметь никакого реального отношения к реальным отношениям. Мне нужно было состояние, без него я сдувалась как шарик.
Письмо 14
Наш роман еще длился какое-то время. Он приезжал ко мне, я приезжала к нему. Это был удивительно легкий человек, первый такой легкий, кого я встретила.
Ну еще дедушка мой, несмотря на все, что ему пришлось пережить, сохранивший легкость и юмор. Иногда мне кажется, что в ту ночь, когда мы оба были без сознания, я перенимала от него эту легкость, выбитую из меня с детства тем, что я должна соответствовать своему великому отцу и деду. Причем, ни отец, ни дед об этом вколачивании так никогда и не узнали. Сами они себя великими не считали и относились к себе с известной долей иронии.
Как раз во время нашего романа я купила машину. Вообще без башки. Бывшую инвалидную Оку, у нее даже ручное сцепление осталось. Оке было 11 лет, у нее был пробег за сотню тысяч километров, а я купила ее даже без теста.
Я всегда говорила, что никогда не буду водить запорожец или оку, но увидев это чудо один раз вдруг поняла, что это моя машина. Хозяин долго не хотел ее продавать сначала вообще, а потом конкретно мне. В один прекрасный день он сказал, что отдаст ее тому, кто первый деньги принесет, прекрасно зная, что у меня нет этих 15000. Но он ошибся. Назавтра я ему принесла деньги, которые мне дала подруга, отдала ему безо всяких расписок и уехала кататься на лыжах в Кировск. С той самой мегамощной подружкой по дури. Дурь – мое второе имя, поэтому я так и выбираю себе друзей.
Она была первая, кто узнал про то, что я купила машину. Мы ржали в поезде целые сутки. Но сейчас не об этом.
Так вот, когда мой инструктор ко мне приехал, я катала его на своей Оке. Он мне в чем-то помогал постигать премудрости вождения, я только начинала. И потом каждый раз, когда видел Оку в Москве, всегда пропускал, потому что представлял меня испуганную и не знающую, что делать.
Ока стала таким же символом нежности и трогательности ко мне, как у меня мимоза к нему.
Почему я сбежала из этого романа? Он был прекрасен. Во всех смыслах. Даже в том, что встречались мы нечасто, и я успевала соскучиться. Я не хотела влипать в него так, как я вляпалась в тебя. В случае с тобой я ничего не могла сделать. Это было сильнее меня. Это не было моим выбором. А с ним все было очень по земному.
И да, с ним было хорошо в постели. Так же легко, как и в жизни. Он постоянно таскал меня на руках, хотя был и не высокий, и не мощный. Своя ноша не тянула. Но с тобой был космос. То, что ты со мной делал, не получалось больше ни у кого. Наверно, если бы он смог хотя бы немного к этому приблизиться, у меня не хватило бы воли из этого выскочить. Но у нас было много искренности, смеха, общности, а космоса не было. И я сбежала.
Мы даже разойтись смогли легко и без трагедий. Уже через месяц я вляпалась намного круче. На целых 11 лет. Но до этого я полностью ушла в вождение. Сбылась моя мечта, навязчивая идея. Я водила машину!!!
Письмо 15
Это один из самых сильных романов моей жизни. Мой роман с моей первой машиной. Мы любим не тех, кто дарит нам себя. Мы любим тех, кто помогает нам постичь нас. Моя малышка с этим справлялась. Она была такая трогательная. Потрепанная жизнью, но решительная, побывавшая в руках людей, которые так и не смогли ее оценить. Это был какой-то приход.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
