class="p">Соркиным Р. Е. написаны и другие книги:
– Теория внутрикамерных процессов в ракетных системах на твердом топливе: внутренняя баллистика» и многие другие…
– Динамика полёта неуправляемых ракет. – Дом Техники, 1963. – 216 с. – 1000 экз.
– Теория внутрикамерных процессов в ракетных системах на твердом топливе. Внутренняя баллистика. – Наука, 1983. – 288 с.
– Динамика полёта неуправляемых ракет. – Дом Техники, 1963. – 216 с. – 1000 экз.
Упомянутые книги написаны Р. Е. Соркиным.
А вот теперь я объясню – какую роль сыграла одна из его книг в судьбе самого Р. Е. Соркина.
Когда Р. Е. Соркин писал первую книгу, то БПЖ (наш генеральный), вероятно, хотел тоже поучаствовать в ней, но автор с этим не согласился.
В общем, со стороны Соркина Р. Е. это был принципиальный поступок, но он не мог не понимать, что за этим могут последовать какие-то выводы и последствия…
И действительно, БПЖ это запомнил. И через два года Р. Е. Соркин добровольно ушёл с должности начальника отдела и стал старшим научным сотрудником в лаборатории Ковалёва. Я этого на 100 % утверждать не могу, но при всех положительных качествах БПЖ, всё-таки такой недостаток – присутствовал.
В середине года у нас произошла смена руководства. Начальником нашего отдела стал Лёша Липанов, точнее – Алексей Матвеевич Липанов. Мы уже находились на втором этаже инженерного корпуса, в строительстве которого мы приняли небольшое, но посильное участие, в виде субботников или обычных «рабочих» дней. Наша лаборатория занимала несколько комнат. Мне досталась, вместе с начальником сектора надёжности Фоменко В. Н. – небольшая комната у выхода на лестницу (по плану уборная, заранее перестроенная под кабинет). В комнате у меня был настоящий сейф, это был небольшой двойной металлический монстр. Верхнюю половину занимал сейф, состоящий из массивной теплозащиты. Внутри была маленькая камера, закрывающаяся на ключ, где можно было спрятать мелкие личные документы. А внизу половину занимал обычный железный шкаф без защиты. Там можно было хранить массу рабочих документов, которые сейчас мне очень помогли в написании этих воспоминаний.
С Фоменко мы дружили. Не говоря уже о том, что он жил со своей семьёй на одной лестничной площадке с Русиными и родителями Ираиды.
Я часто собирал свои группы с отчётами, чем мешал В. Н. Фоменко, но он никогда на это не обижался, а совещания со свом сектором проводил, как правило, в помещении своего сектора.
Мы с Валентином Николаевичем часто беседовали на научные темы, не касающиеся нашего производства. Он был прекрасным собеседником, и я многое почерпнул из наших бесед. Он, кроме основной работы в те годы был ещё и известным уфологом.
В общем, в связи с окончанием строительства нового корпуса мы все «справляли» новоселье.
Нашего начальника отдела – Соркина Р. Е., теперь уже – «бывшего», перевели старшим научным сотрудником и, вместе с ещё одним старшим научным сотрудником – Победоносцевым Ю. А., поместили в торцевой комнате, ранее выделенной лаборатории ЭВМ.
Торцевая комната, это по сути отгороженный конец коридора, имеющий окно.
Там они и находились вместе, пока Ю. А. Победоносцев не скончался в самолёте несколько лет спустя, возвращаясь с конференции.
И Соркин Р. Е. остался один…
Дальше писать продолжаю опять – я (Ираида Дудко)…
Вот такая аналогия пришла мне на ум…
Победоносцев, Соркин, Макаровец…
Такие разные люди, разные судьбы. Но все они с разных сторон прикоснулись к разработкам, связанным с созданием и развитием такой системы вооружения, как – «Катюша».
У всех троих была одна профессия – «Учёные – Ракетчики», которой они служили до последнего дня своей жизни…
И почему-то все трое в тот момент, когда активность их работоспособности позволяла им продолжать работу в соответствии с занимаемыми должностями, их освобождают от административных обязанностей. Правда – все награды и звания остаются при них. Им разрешено продолжать заниматься творческой деятельностью, но на должностях, чуть ниже прежде занимаемых. И они – продолжают… Продолжают творить, конструировать, создавать новое, потому что это – образ, смысл их жизни и продолжение её в любых условиях…
Ну, хватит – философствовать.
Давайте посмотрим, что ещё можно узнать нового для нас о Николае Александровиче Макаровце в следующем интервью.
Вот, например, интервью, которое он дал 03 декабря 2013 года журналистам радиостанции «Эхо Москвы».
Николай Александрович Макаровец, Герой России, генеральный конструктор ОАО «Сплав», рассказал в интервью программы «Арсенал» о реактивных системах залпового огня и ответил на вопросы журналистов о работе предприятия.
С. БУНТМАН: Добрый вечер всем, кто нас слушает, в эфире программа «Арсенал». В гостях у нас Николай Александрович Макаровец, Герой России, и это видно, генеральный конструктор ОАО «Сплав», мы сегодня будем говорить о реактивных системах залпового огня. Вы нам признались, что вы самый долгоработающий.
Н. МАКАРОВЕЦ: Древний.
С. БУНТМАН: Не древний – долгоработающий руководитель такого предприятия замечательного.
Н. МАКАРОВЕЦ: Как к этому надо относиться? Нашему предприятию 68 лет, и я – четвертый директор. Это о чем говорит? Как важно иметь стабильность – в составе руководства и так далее. Вот у нас такой был академик Шатунов, жалко, что он ушел из жизни.
С. БУНТМАН: Объясните, что такое «Сплав», какое он место занимает.
Н. МАКАРОВЕЦ: Во-первых, все мы знаем такое прекрасное оружие времен Великой Отечественной войны, как «Катюша», это, в общем-то, национальная наша гордость. Она производилась в огромных количествах во время войны, это был трудовой подвиг, подвиг конструкторов наших. Но естественно, она имела, из-за такого быстрого своего изготовления, быстрого внедрения, определенные недостатки – по рассеиванию, по качеству снарядов. Поэтому в 1959 г. Был объявлен конкурс на лучшую разработку.
С. БУНТМАН: А до 59-го?
Н. МАКАРОВЕЦ: В разных вариантах – один калибр, второй, доходили до 200. Но культуры в производстве, которая должна быть свойственна массовому производству, не было. А где была эта культура? Эта культура, как ни странно, была в гильзовом производстве. Гильзы производились в стране и в период войны и после в огромных количествах. Это были новейшие технологии, связанные с вытяжкой, со штамповкой. И когда был объявлен конкурс, в этом конкурсе приняло участие несколько организаций и главный конструктор «Сплав» Ганичев Александр Никитович, великолепный гильзовик, дал несколько идей, как надо делать будущие снаряды и в целом несколько идей по боевым машинам.
И в результате у нас появился «Град» в 1963 г., где вместо рельс мы имеем трубчатые направляющие, оперение внутри, вращение снарядов, что резко повысило точность, и «Сплав» выиграл конкурс. Тогда это был институт Тула-Точмаш, было другое название, закрытое, потом мы получили название «Сплав»,
