ноги заскользили по тропинке, а Лёша уже карабкался, хватаясь за стебли тростника, наверх.
– Здесь её нет! – крикнул он устало, закрываясь от бьющего в глаза света.
– Лёшка, что ли? – Это был сосед дед Петя. – Ты, парень, умом двинулся?! Один по кустам шарить!
– Сестру ищу.
– В темноте?
– У меня в телефоне фонарик.
– Давай вылазь оттудова! – Дед Петя, щуплый старичок в не по размеру широких резиновых шлёпках, протянул ему руку, хоть сам чуть не поскользнулся. – Вылазь и чеши домой. А я к остальным в лес.
– Я тоже в лес.
– К мамке, говорю, иди!
– Я с вами в лес.
– От упёртый чёрт! Ну пошли, на отца напорешься, пинка даст – так быстро в люльку побежишь.
– Окей.
Дивья ступала по лесным тропам, едва касаясь земли, будто боялась оставить след, стать ощутимой, заметной. Она смотрела на луну, прислушивалась к звукам ночи. Мысли текли медленно, путались и переплетались, а она всё пыталась распутать клубок, выудить главное. Вдалеке слышались голоса и плеск воды, отзвуки праздничного веселья. Сердце наполнилось такой невыносимой грустью, забилось так тревожно, что она почти решилась выйти из укрытия. Нестерпимо хотелось вновь очутиться среди людей, вместе с ними радоваться жизни!
Она сдерживалась, но девичье любопытство всё-таки заставило выйти на окраину леса, близко к реке, чтобы хоть промеж ветвей посмотреть, как они выглядят, эти люди, о чём говорят. Люди громко смеялись, ныряли в реку, выбирались на берег, обливались водой. Парни и девушки, молодые и беззаботные – всё как и много веков назад.
На опушке виднелся одинокий силуэт. Парень сидел, запрокинув голову, и смотрел на звёзды. Под деревом стояла пара: верно, молодожёны. От девушки исходила мощная потусторонняя сила. «Это странно, – подумала Дивья. – Невеста не от мира сего. Как жених с её сутью уживётся?»
К одинокому юноше подошли две девушки, немного похожие друг на друга, и все трое заговорили разом. Говорили быстро, и много, гораздо больше, чем нужно. Дивья не могла поверить, что слышит о рунах, Леле, оберегах… Неужели ещё помнят древних богов? Ведь они давно скрылись от людей.
– Это кольцо вроде как с горным хрусталём, с давних времён известный оберег от нечистой силы… – услышала Дивья объяснения самой юной девушки.
Слова вонзились, будто ледяные иглы. «Не может быть!» – подумала Дивья и подошла ближе поглядеть, что в руках у юноши. Было темно, но она ни в какой тьме не спутала бы ни с чем другим собственное кольцо. Отец подарил его, сказав, что камень в нём – кусочек священного Алатыря, а руны вокруг – его символы. Кольцо должно было защитить от бед и ошибок, от происков духов подземного царства. Но когда она очнулась в замке, кольцо пропало… Соскользнуло с пальца, исчезло в реке. И вот по прошествии веков, в день своего пробуждения от мучительного сна она видит его вновь.
Дивья с жадностью разглядывала новую хозяйку оберега: сможет ли девочка совладать с его мощью? Вдруг мысли оборвались, а щёки обдало небывалым для летнего вечера холодом, словно в один миг наступила зима. Сердце сковало лютой тоской, смех и игры у воды подёрнулись тёмной вуалью – веселье показалось мрачной агонией, у радости пропал смысл, потому что рядом возникла сама хозяйка темноты и покоя. Еле заметная тень встала из реки и пошла по берегу, чёрные одеяния шлейфом тянулись за ней. Люди не видели тени, однако нечто отчаянное появилось в их жестах, голоса стали громче, веселье неистовее. Мара, в чьи полные печали глаза всё живое страшится заглянуть, проходила мимо них. За спиной у Дивьи зашелестели крылья: это Сирин села на ветку и запела вынимающим душу голосом. Дивья сразу поняла, что на этот раз песня не для неё. Но для кого? Люди на реке не различат слов, они глухи к тонкому миру.
А Мара подошла к молодожёнам, взяла за руку невесту – и та покорно последовала за ней. Вместе они вошли в воду, никто даже не взглянул в их сторону. Мантия богини смерти расстелилась по воде густым туманом, и Сирин замолчала. Тогда мир наполнился прежними звуками: весёлый смех, стрекот сверчков, плеск воды… Все забыли о том, что пару мгновений назад в душе разверзлась дыра, утянувшая прочь от забот повседневности. Холод ушёл. Лишь Сирин сидела на ветвях. Дивья обернулась к ней:
– Что это? Зачем явилась Мара?
Птица молчала, но Дивья настаивала:
– Отвечай, Сирин! Что мне делать? Я вижу свой оберег. Но он…
Сирин обратила на Дивью сапфировый взгляд, алые губы тронула лёгкая улыбка. Она кивнула, будто одобряла Дивью, взмахнула широкими крыльями. Тихо-тихо пропела на прощание:
– Сама всё знаешь,
Лишь спроси… себя…
Дивья осталась одна в раздумьях. Вскоре у реки поднялся шум, люди собрались на окраине леса, кричали, бегали. Обнаружили, наконец, что невеста пропала. Потом многие мужчины вошли в чащу. Круглые пятна света танцевали по земле и стволам, тяжёлые шаги распугивали живность. Дивья, словно испуганный зверь, тоже спряталась в темноте.
Постепенно становилось тише. Видно, многие устали от поисков. Когда же они поймут, что их старания бесполезны? Не найдут – ни живой, ни бездыханной. Как и саму Дивью не нашли много лет назад. Вот только знаний тогда было больше. Раньше, поди, догадались, что не сыскать девочку в мире Яви.
Дивья окунулась в детские воспоминания, но тут снова блеснул свет, послышались шаги, а вскоре и голоса. Нужно было забраться глубже в заросли, но она осталась сидеть камнем. Кровь отчего-то стала горячее, хлынула к лицу. Дивья поднялась и, сама не зная зачем, пошла на голос. Он был ей знаком. И силуэт знаком. Высокий худощавый юноша – тёмные волосы взъерошены, черты лица заострены, как у лиса, прошёл мимо, но вдруг остановился и обернулся. Дивья шмыгнула за дерево, прижалась к стволу, не дыша, мечтая слиться с корой, лишь бы её не заметили. Луч света чуть было не задел её.
– Звери тут тоже рыщут, – сказал другой, по голосу старик. – Волков вроде давно у нас нет, а вот на лису наткнуться можно.
Они ушли, а Дивья ещё долго не решалась пошевелиться. Лишь когда небо стало светлеть, свернулась клубком в траве и уснула глубоким сном.
– Вот зараза! – шёпотом выругалась Янина. Они, не думая, прыгнули прямо в камыши и промочили ноги до колен. Хорошо, не по пояс ушли в воду. – Объясняй теперь, почему обувь мокрая…
– Да ясно, почему, – ответила
