на карте никаких других озёр так близко я не видела.
Кот прошёл вдоль кромки воды, посмотрел на меня, макнул лапку в воду. Купаться собрался? Нет уж, точно не ночью… И вообще, раз тут кладбище, кто знает, что в эту воду стекает.
Но красиво, конечно. Небо в воде отражается, как в зеркале — ряби совершенно нет. Присмотрелась — то тут, то там появлялись небольшие круги — это рыба плещется.
Густой камыш зашевелился, я дёрнулась было в сторону, но Кот уверенно пошёл на шум. Ничего не оставалось — я за ним.
В сам камыш Кот забираться не стал: посмотрел со стороны, повернулся ко мне и мяукнул. Я подошла ближе, посветила фонариком. В камыше что-то блестело чешуйчатыми боками. Кажется, огромная рыбина.
— Ты такую не осилишь, — сообщила Коту. — Так что, уж прости, питаться тебе и дальше кормом.
— Рьм-рмиу-у, — прозвучало возмущённо.
— Что?
— Мяу! — он потрогал лапой камыш.
— Я ж говорю, не осилишь.
Кот натурально вздохнул, потрогал камыш, вернулся к воде, её тоже потрогал. Дальше я смотрела с некоторым отстранением, всё же странная картина: вытянув лапу, Кот показал на камыш, потом на озеро.
— Выпустить в воду её?
— Рмяу! — он вернулся к моим ногам.
— Не говори только, что мы шли сюда ради того, чтобы рыбу спасать… — тяжело вздохнула. — Хотя, конечно, такая рыбина, жаль, если задохнётся, — снова посветила в камыш. Полностью рыбу было не разглядеть, но видные части блестели крупной чешуёй. Может, форелина какая? В питерских озёрах водится форель?
В камыш лезть не стала — вдруг там болото? Никто меня не вытащит, между прочим. Поэтому нашла длинную крупную ветку, примерно посмотрела, где находится рыбина, и убрала телефон — мне обе руки понадобятся.
— Ну, попробуем-с, — я аккуратно просунула палку под рыбу и подтолкнула её. Потом ещё раз. Не получилось, надо как-то её подцепить, чем-то вроде лопаты.
Нашла ещё веток, соединила со своей, делая что-то на подобие весла. Конструкция, конечно, хлипкая, но вдруг?
Снова пихнула конструкцию под рыбу, встала на одно колено, а на другое положила палку. Сейчас по принципу детской качели с одной стороны надавлю, другая сторона и поднимется…
— Ыть! — кажется, ветки захрустели, или то был камыш. Рыба задёргалась, как ненормальная, что не помогало мне, и всё же в один момент с раздался плеск и словно бы облегчённый вздох. Достала телефон, посветила — рыбина и правда уплыла. — Фух!
Посмотрела на Кота. Доволен? Я сегодня настоящий спасатель. Меня бы кто спас — шастаю по дремучему лесу, дойти бы до дома. Хорошо хоть комары не жрут.
Кот мяукнул и вдруг припустил в лес. Я — за ним. Очень сомневаюсь, что сама найду обратный путь.
Бежала, не разбирая дороги, а в голове ещё несколько раз пронеслось то странное — «отпусти»…
Сказ седьмой. Красна изба антресолями
Я с трудом продрала глаза. Побаливала голова: наверное, потому, что проспала больше обычного — дело близилось к полудню.
Вставать было лень, но вспышка воспоминаний заставила подскочить.
Дверь. Лес. Рыбина.
Странный сон. То, что сон — никаких сомнений. Всё довольно расплывчато, но я чётко помню, что слонялась по лесам без очков и ни разу не напоролась ни на какой сук. С моим астигматизмом такое только во сне возможно. Да и откуда на заднем дворе лес? Сто раз уже всё просмотрела — небольшая роща, за ней — церковная территория. Ну и кладбище, да.
Несмотря на доводы рассудка, смутные подозрения гложили, и я поползла в зал, чтобы проверить заднюю дверь. Закрыта. Ну и хорошо, а то как-то жутко стало.
— Р-мяу, — обернулась — Кот стоит в проходе на кухню.
— Ну подожди уж, вместе поедим…
Утро прошло в хлопотах: помыть, протереть, убрать, разобрать. Ни пылинки по углам не обнаружила, но всё же полы и полки протёрла — на всякий — и занялась антресолью.
По очереди вытащила все коробки и разложила в зале. Тяжеленые, хоть и небольшие. Там явно не скатерти, может, закрутки? Хотя кто так закрутки хранит?
Присела возле ближайшей коробки, чтобы внимательнее рассмотреть. Похоже на деревянный параллелепипед — узорчатый, со сглаженными углами и четырьмя подпорками, показывающими, где же всё-таки низ. Остальные коробки отличались не сильно — какие-то более вытянутые, какие-то — менее, цвет дерева и узоры разнятся. На крышку или что-нибудь, что показало бы нутро коробки, и намёка не было.
Может, какие-то коллекционные кубики? Или с «особой силой». В СССР же любили всякие странности — воду через телевизор заряжать, например. Может и эти какие «заряженные»? Джуна на них подышала, Чумак слезой капнул, Кашпировский самолично узоры вырезал?.. Кто его знает?
Провела ладонью по одной из коробок, оглаживая узор, и вдруг заметила линию по всеми периметру. И как раньше на неё внимание не обратила?
Попыталась подцепить предполагаемую крышку ноготками, перевернула коробку вверх дном, потрясла — не открывается. Даже крамольная мысль закралась — ножом подцепить — но я быстро её отогнала. А если поцарапаю?
Не сильно надеясь, просто надавила на крышку и — о чудо! — она вдруг приподнялась.
— Серьёзно? — пробормотала и, полностью сняв крышку, отложила её в сторону.
Книги. Старые переплёты корешками вверх, большая часть надписей не читаема — какие-то крючочки, закорючки. На одном корешке узнавались современные буквы — сильно зашумлённые дополнительными линиями.
— «Древняя вязь»? — с трудом разобрала надпись.
Остальные коробки открывались тем же способом, и, как я не старалась, линия крышки не появлялась до тех пор, пока я не проводила по коробке ладонью. Везде лежали книги — какие-то более новые, какие-то — более старые. Названия, которые получилось разобрать, удивляли: «Сварог. Старибог. Род», «Силы Семаргловы», «Взвары, отвары, зелья и яды», «Обряды», «Нечисть всея Руси», «Твари», «Оберегъ», «Дары водные», «Древа», «Камни», «Звери»… Целая серия книг «Заговоры», им была выделена отдельная коробка: полуночные, ночные, дневные, полуденные, рассветные, закатные… Ещё одна коробка наполнена атласами и звёздными картами. И это не всё из того, что я смогла распознать, плюс ещё столько же на «закорючковом» языке! Может, Лияна Прохоровна была славяноведом? Очень на это похоже. Об этом говорит и коробка с книгами: «Быль и небыль», «Бытность славян», «Правдивый фольклор», — и всё в таком духе. Эти книги выглядели самыми новыми на фоне других, я даже решилась рассмотреть их подробнее. Годы издания варьировались от 50-ых до 95-ого. Хорошо сохранились!
Странно, что всё в антресоли. Может, предчувствуя смерть, Лияна Прохоровна убрала весь этот раритет в более укромное место? Или просто за ненадобностью?
А мне с этим что делать? Обратно в антресоль? Кажется,
