Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
был неуязвим, будто кто-то на него особый оберег наложил. Мечами с обеих рук владел. По слухам, волхв его еще в детстве учил: ставил в лодку, сам стрелы в него пускал, мальчонка должен был от них уклониться, и при этом чтобы лодка не перевернулась. В дружину к Рарогу шли даже скандинавы. Называли его по-своему — Рюриком. Дисциплина в его дружине была отменной. Радовался Гостомысл таким слухам. Вот бы такого внучка заполучить. Он бы всех несогласных заставил объединиться. Пришел бы с дружиной, приказал всем дружить, и все бы дружили. Торговых бы поприжал за год-два, собственное войско организовал, своих бойцов-варягов учителями сделал. Оружие, говорят, у него лучше скандинавского, хотя и в подражание выковано. Тогда бы нурманы на нашу землю точно соваться перестали. Да и хазары еще бы сто раз подумали, прежде чем пытаться, как полян, данью обложить.
Вот только как остепененных и народ убедить? И придумал Гостомысл такое, что может придумать только человек одаренный, причем именно славянского рода. Будто видел он сон! Из чрева его средней дочери Умилы вырастает великое державное дерево! Крона этого древа разрастается, наливается силой невиданной и становится неохватнее, чем у остальных древ в округе. Позвал волхвов, рассказал им о своем вещем сне. Те сразу поняли, к чему князь клонил. Доброе дело затеял! Соединить две ветви славянского рода: военную силу тех, кто «с заката», с трудягами «на восходе». Силища получится! Врагу так просто не одолеть. Созвал Гостомысл Вече, рассказал о своем сне. Волхвы подтвердили: мол, действительно, и они видели, что Гостомысл такой сон видел. Короче, удостоверили! Тут надо сказать, что славяне всегда больше верили снам, чем законам. Сны у них часто назывались вещими. Не в том смысле, что они во сне видели какие-то дорогие вещи, как нынче видят в снах коттеджи, яхты, дубленки… Вещий сон от славянского слова «весть». Он приносит весть.
Сон сильное впечатление произвел на Вече. Уж раз такому мудрецу, как Гостомыслу, вещий сон приснился, значит, в этом сне веления богов! И решили мудрейшие из старейших и старейшие из мудрейших послать гонцов к Умиле и к ее сыновьям. Конечно, были и несогласные. Особенно недоволен остался сын старшей дочери — Вадим. Ведь ему по закону, а не согласно сну, власть должна была перейти. Но обхитрил его мудрый седой дед. Сном воспользовался. То есть тем, что вне закона. Закон ведь люди пишут, а сон — от богов!
Вадима многие молодые бойцы уважали. В сражениях с хазарами героем себя проявил. Прозвище к нему прилепилось — «Храбрый». Купцы христианские, те, которые с юга к словенам зачастили, его тоже поддерживали. Не хотели, чтобы самостоятельность у славян усилилась. Настраивали Вадима против решения Гостомысла и Вече. Уже заранее возненавидел тот своих братьев двоюродных, особенно старшего Рарога. И был им впредь до конца дней своих лютым врагом.
— Вы, как будто былину рассказываете.
— А так оно и есть. В общем, пришли послы к Рюрику-Рарогу на его остров, но не сразу обо всем рассказали. С малого начали: мол, князь наш, Гостомысл, дед твой, скоро уйдет в мир иной, хочет с дочерью и внуками, которых сызмальства не видел, попрощаться. Врасплох застало Рарога такое известие. Позвал мать и братьев посоветоваться: как быть? Обещал своей братве возглавить поход на Сицилию — «должок» один остался после прошлого похода — дружина почти собралась, все живут в радостном ожидании далекого и прибыльного путешествия, а тут дед зовет. Сказывают, помирает. Отказывать нельзя — грех. Даже Умила не догадалась об истинной причине такого приглашения. Расплакалась бы, если б умела. Но разучилась с тех пор, как мужа казнили, и самой пришлось стать главой семьи, почти мужчиной! Словом, оставил Рарог за себя помощников, наказал им продолжать сборы к походу на Сицилию, обещал скоро вернуться и отплыл с матерью и братьями к деду на восход по Варяжскому морю, далее в озеро Нево в княжеский город Ладогу.
Знал Рарог, что дед хитрец, но что настолько — не предполагал. Мало того, что умирающим притворился, а сам крепок, как посох странника, так еще, заманив, и власть предложил над своим народом. Народ, конечно, добрый. С рарогами-бодричами — родные братья. Боги одни! Чуть имена разнятся. И земля обильна, дед прав, и богатой может быть — только трудись на ней! Но не варяжское это дело — в земле копаться. Конечно, любили варяги порой прийти на восток, сделать передышку от своих походов в Европу, куда хорошо было ходить золотишко грабить, драгоценностями сундуки набивать, учиться торговать, воевать… А когда хотелось любви, посидеть у костра, песни геройские о доблестном прошлом попеть, на сеновале поваляться не с европейской маркитанткой, а с селяночкой, у которой очи, как озеро Нево, тогда путь один — к славянам «на восход». Вот только подолгу жить подобно мирянам у варягов не получалось. Снова хотелось в романтику, то есть с врагами сражаться. Иначе чувствовали, как зарастают жиром и душа, и тело.
Нет, не для Рарога такая жизнь! Да и братве обещал скоро вернуться, впереди — Сицилия! Теплые страны, черноокие полонянки. А тут что? Решать с утра до вечера разборки между старейшинами? Грех, конечно, умирающему деду отказывать. Но, во-первых, не очень верится в его болезнь, уж больно складно мысли свои излагает. А сон, конечно, вещим был, но ведь дед мог его и придумать.
Собрался с духом Рарог и насколько смог мягко отказал деду.
— Нет, дед, меня на моем острове братва дожидается. Прости, если сможешь. Помогать буду твоим людям по первому зову, клянусь памятью отца моего. В обиду никого от рода твоего не дам. Любой ответит, как те два конунга саксонские за убийство отца моего. Мое слово крепкое, его все на Варяжском море знают. Если чего обещал — выполню непременно. А с нурманами договор заключу, объясню: земля наша, варяжская! Если кто сунется, пожалеет.
— Ну что ж, и на том спасибо, внучок! Передам твои слова Вече и волхвам.
Обнялись:
— Знаю, внук, последний раз видимся, а потому помни мои слова. Волхв, который тебя в детстве воспитывал, сказывал: не просто так ты рожден был. В сильной любви зачат, а значит, для какого-то дела благого, великого. Не знаю, о чем сказывал. Но вижу в тебе силу особую. Помни об этом! Не верится мне, что ты для разбойничьей жизни родился. Слушайся знаков богов наших. Иначе загубишь себя и весь наш общий род.
Простились. Отплыл Рарог на лодьях с товарищами в обратный путь. Грусть на душе. На что дед
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
