лучше выпьем вина. А потом съедим чего-нибудь вкусненького, и вы расскажите мне об айяндаках.
– С удовольствием! Мне, пожалуйста, белого вина. Полусладкого.
Троеглазов очень удивился ее выбору, но виду не показал. Все его знакомые дамы предпочитали исключительно красные вина. Но Марина как будто прочитала его мысли.
– Меня моя подруга всегда ругает за то, что на приемах и банкетах я всегда выбираю белые вина. Говорит, это очень провинциально выглядит. Истинные ценители пьют только красные вина. Вот и вы удивились.
– Немного, но мы не на приеме, пейте, что пожелаете. Да и вообще, Марина, меня очень радует, что вы делаете свой выбор, не задумываясь о том, что подумают окружающие. Это очень ценное качество. За это и нужно выпить.
В перерывах между тостами и неторопливым поглощением закусок Марина рассказывала Троеглазову историю жизни Чингисхана. Судя по тому, как точно она описывала географию его перемещений, даты и места походов и наиболее значительных битв, Чингисхан был ей необычайно интересен. Конечно, слушать все это и Троеглазову было интересно, тем более что рассказчицей она была замечательной, но он никак не мог понять, в чем связь между этим знаменитым полководцем и таинственными айядаками. Однако перебивать Марину не стал.
А ей так хотелось поделиться с кем-то заинтересованным, знающим своей гипотезой о происхождении айяндаков, что она не в силах была остановиться…
Глава 7
Известно, что у Чингисхана было четыре сына от жены его Бортэ и много детей от других жен. Но после смерти Великого воина его власть и владения наследовали только дети и внуки от Бортэ. О жизни остальных, незаконнорожденных, детей история умалчивает. Возможно, потому, что Чингисхан и сам не знал и не ведал, скольким детям он дал жизнь. Что ж, это вполне понятно и объяснимо – кочевой образ жизни, войны вдали от дома, красивые пленницы…
В летописях Карынпачи и в других источниках неоднократно встречается упоминание о том, что во время одного из своих последних завоевательных походов, перед великим Tангутским сражением, из которого Чингисхан не вернулся, его войско пленило большое количество русских женщин. Произошло это после того, как русские князья, выступавшие в союзе с половцами, перебили монгольских послов, пришедших к ним с миром. По Великой Ясе (свод законов Чингисхана) такой поступок требовал мщения. Чингисхан не заставил себя долго ждать…
Среди пленниц заметно выделялась одна, которую Чингисхан приблизил к себе. Считалось, что она была немой. Но у Карынпачи есть другая версия – она не знала русского языка, так как была представительницей того самого загадочного племени «чудь». Чингиcхан приблизил ее к себе настолько, что позволял жить в своем жилище, одевал в меха, дарил украшения. Все знаки внимания, которые он оказывал молчаливой пленнице, говорят о сильном чувстве, охватившем Великого воина.
Молчунью летописец описывает как светловолосую зеленоглазую ведьму, способную одним только взглядом остановить бегущего коня или усмирить разбуянившегося воина. Никто, кроме Чингисхана, не мог приблизиться к ней.
Она прожила с Чингисханом недолго, а потом внезапно исчезла. Великий воин послал гонцов в разные стороны, обещал, что озолотит того, кто вернет беглянку, но все вернулись ни с чем. А потом Чингисхан пошел в свой последний поход на Тангут, откуда уже не вернулся.
Карынпачи в качестве одной из версий появления айяндаков выдвигает как раз эту «связь» между Великим воином и таинственной молчуньей, в результате которой на свет появился ребенок, не уступавший своему биологическому отцу ни в силе, ни в ловкости, но великий полководец не узнал об этом. Не успел.
Именно этот ребенок, сын Чингиcхана, стал предводителем загадочного племени айяндаков, в течение многих лет наводившего ужас на местное население…
Троеглазов был очень благодарным слушателем. Он не перебивал Марину, а только удивлялся, как такая, мягко говоря, мифическая версия могла стать предметом исследования серьезного ученого, каким в его представлении была Марина Рябинина.
Рассказ Марины прервал Тимофей. С галантностью слона в посудной лавке, подражая манере официантов столичных ресторанов, он появился в «беседке» в переднике, толкая перед собой небольшой столик, заставленный большими тарелками, прикрытыми блестящими, словно зеркальными, крышками-колпаками.
– Марина Юрьевна, на горячее вы что желаете – рыбу или мясо?
– Тимофей, спасибо, конечно, но я уже сыта.
– Я так старался, не отказывайтесь, пожалуйста, а то Владлен Алексеевич лишит меня премии.
На Тимофея было жалко смотреть. Он так искренне пытался понравиться Марине, что Троеглазов рассмеялся.
– Мы катаемся еще не больше часа, а ты уже горячее подаешь… – попытался поворчать Владлен Алексеевич. – Рано еще, лучше Марине Юрьевне вина налей.
– Это, конечно, с удовольствием, но только катаемся мы уже третий час.
– Нам спешить некуда, – заметил Троеглазов, – завтра суббота, законный выходной. Можно хоть всю ночь кататься. Вы, Марина, не против?
– Вы согласны слушать меня всю ночь?
– И весь следующий день. И всю следующую неделю, если вы, конечно, не сбежите от меня в Финляндию.
Марина вспомнила, что опять не позвонила Гюнтеру. Похоже, этот Троеглазов начинает за нее принимать решения, так как она второй день живет по графику, совсем ей не свойственному. Однако это совсем не так уж и плохо – подчиняться его воле. Интересно, к чему может привести такое подчинение?
Пока Тимофей довольно ловко производил перемену блюд на столе, Марина спросила у своего слушателя:
– Как вам моя версия о происхождении айяндаков? Убедительно?
– Не очень.
– Я так и подумала. Все, кому я хоть раз говорила об этом, убеждали меня в ее полной абсурдности. Но я почему-то верю, что все именно так и было.
Троеглазов закурил. Мифическая версия, подтверждаемая лишь записями какого-то Карынпачи, официальной науке неизвестного, не внушала ему доверия. Сказать прямо об этом Марине он не мог, не хотел ее расстраивать, но в то же время принимать решение о Походе, основываясь лишь на псевдонаучных предположениях… Бред!
– А как все-таки наука объясняет тот факт, что загадочная немая женщина, которая даже славянкой не была, умудрилась оказаться в наложницах Великого воина? У вас есть своя версия этого союза?
– Версия есть, но ее научного доказательства нет.
– И все же?..
– Немая девушка-ведьма не случайно оказалась в плену у Чингисхана. Скорее всего, она действительно владела даром предвидения или какими-то другими шаманскими технологиями, которые позволили ей все правильно рассчитать: как попасть в плен, как попасть на глаза Чингису и тому подобное. Ей просто нужно было, чтобы отцом ее ребенка стал Великий воин. Ведь известно, что принадлежал он к роду Борджигинов, прародительницей которого по легендам была мифическая Алан-Гоа – матерь всех монголов. К тому же он был зеленоглазым и рыжеватым, что, согласитесь, весьма странно для
