Легко сказать – подружись. Хотя утром он сам выразился примерно так – они, мол, будут друзьями, объединенными общей целью. Однако при данных обстоятельствах Клэр лучше всего откликнулась на эти слова. И надо отдать ей должное, она тоже постаралась сделать шаг ему навстречу. Она вовремя прикусывала язычок, когда ей хотелось съязвить или сказать что-то обидное в его адрес, активно участвовала в составлении документов, а после обеда перечислила ему наиболее насущные проблемы, стоящие перед Буэна-Виста. Однако в глазах ее мелькало отчуждение, голос был невыразительным и скучным. Хотя Фрэнк оценил ее профессионализм и опыт, ему в ходе делового разговора все время хотелось приласкать и утешить ее. Но не как ребенка.
Как ни странно, Клэр все больше привлекала его внимание как женщина. Он украдкой разглядывал ее губы, уши, маленькие завитки волос на затылке, выбившиеся из пучка, ее руки… Он подметил ее привычку время от времени надавливать большим пальцем на ногти, и ему захотелось сжать ее руку в своей и погладить.
Видимо, утренний разговор о ее неудачном сексуальном опыте возымел действие, пробудив мысли и желания, которые трудно было назвать благородными. Интересно, хорошо ли ей было с ее первым мужчиной или же тот парень из колледжа (а может, он был не один!) оказался эгоистом в постели? Фрэнк подозревал, что Клэр не случайно замкнулась в себе. Так неправильно, нечестно! Ему хотелось освободись ее от дурных воспоминаний, чтобы она перестала растрачивать себя попусту.
А может, он просто хочет ее?
Ее гордыня странным образом пробудила в нем инстинкты пещерного человека. Ему захотелось затащить ее в постель, сорвать с нее одежду, которую она носила, чтобы скрыть свою привлекательность, и, если можно так выразиться, убедить ее в том, что она женственна и желанна. Если бы только она позволила ему…
Однако он ее как мужчина не привлекает.
И еще меньше – в качестве мужа.
Кроме того, ему обязательно нужно вернуться в Чикаго и закончить картину. А она останется вести дела в Буэна-Виста. Сейчас не время торопить Клэр. Пока что им надо поддерживать дружеские и партнерские отношения и поставить Буэна-Виста на ноги. Когда он вернется – а это будет лишь через несколько месяцев, – она, возможно, взглянет на него более благосклонно. Приятно было бы увидеть радость в ее глазах. Как ни странно, даже насмешки и презрение с ее стороны предпочтительнее невыразительного, тусклого взгляда.
Барак был пуст, так как сейчас сезонников в поместье не было. В Буэна-Виста остались лишь постоянные обитатели, которые жили в собственных домах.
Трое друзей механически направились к койкам, на которых когда-то спали, легли, растянулись и стали вспоминать свои страхи, печали и мечты, которыми они делились много лет назад.
Они говорили о Кэмероне.
Для Фрэнка Кэмерон олицетворял собой все то лучшее, что он нашел в Буэна-Виста.
Он дал себе слово: как только закончит фильм, возьмет длительный отпуск, вернется сюда и постарается снова обрести покой и счастье. С тех пор как ему минуло шестнадцать, он сильно переменился. Он проделал большой и трудный путь, но его всегда тянуло сюда. Домой.
И вот теперь Кэмерон зовет его вернуться.
Его последняя воля и завещание.
Разделить Буэна-Виста с Клэр.
А может, отдать все ей? Спасти поместье от банкротства, поставить хозяйство на ноги, а потом подарить свою долю его дочери? Ответный дар в обмен на новую жизнь, которую подарил ему Кэмерон.
Интересно, что имел в виду Кэмерон, когда составлял завещание?
Фрэнк решил, что выполнить последнюю волю своего названого отца будет для него делом чести.
Но что же Кэмерон все-таки имел в виду?
Мысли Фрэнка путались, и он не мог обсудить их с Хоакином и Троем. Чувства, которые он испытывал по отношению к Клэр, были слишком личные. Кроме того, вполне возможно, доверившись чувству, он поведет себя неправильно.
Через какое-то время все трое вернулись в дом и попрощались на ночь. Фрэнк не без зависти смотрел вслед друзьям, которые шли к любимым женам – женщинам, которые знали, и понимали и любили их такими, какие они есть. Он обошел веранду, окружавшую весь дом, остановился у двери, ведущей в свою спальню, однако понял, что все равно не заснет.
Он обошел дом по веранде, оперся на перила и стал смотреть на последнее живое пятно Буэна-Виста – квадратную зеленую лужайку, к которой была подведена вода из подземного канала, прорытого специально для поддержания газона в приличном состоянии. На этом настояла жена Кэмерона. Она говорила, что ей нравится жить вдали от больших городов, чтобы глаза отдыхали на изумрудно-зеленой траве. По краям квадрата высадили деревья, под ними врыли скамейки, чтобы при желании можно было отдохнуть в тени.
Именно там все и собрались на прошлое Рождество – пели рождественские песни, веселились. Обычно Фрэнк развлекал публику песнями и музыкой. Он сидел на той скамье…
Вдруг он вздрогнул и выпрямился.
Сейчас там тоже кто-то сидит!
Клэр.
Он сразу понял это.
Клэр одна… как и он.
Фрэнк даже не подумал, что ей, может быть, хочется побыть одной. Ноги его, казалось, двигались сами. Больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться рядом с ней. Клэр не должна оставаться одна! Он не хочет, чтобы она чувствовала одиночество. Кэмерон завещал ему заботиться о ней.
Пульс Клэр забился с угрожающей частотой. Фрэнк ее увидел! Он приближается…
Она собиралась серьезно поговорить с ним и именно поэтому села на скамейку – в надежде перехватить его, прежде чем он ляжет спать. Но когда он наконец появился, мужество оставило ее. Вначале он был с Троем и Хоакином – они ходили на сеновал. Внезапно Клэр почувствовала себя безнадежно молодой, юной. Она ведь совсем ничего не знает о них, об их прошлом. Должно быть, им пришлось туго. Когда троих парней привезли в Буэна-Виста, ей было всего шесть лет…
Возможно, разница в возрасте между ними настолько велика, что превратилась в непреодолимую пропасть.
Глупые мечты!
Зачем давать им волю?
– Ты не возражаешь, если я присяду, Клэр? – Голос его был тихим и глубоким. Казалось, он отражает темное одиночество ночи.
Она подняла на него глаза. Он высокий. И крупный. Сложением напоминает отца. Широкие плечи, на которые по доброй воле и с готовностью он согласился переложить часть бремени по содержанию Буэна-Виста. Ради ее отца. И ради нее.
Но с ней ли? До конца ли жизни?
Теснило грудь. Она перевела дыхание, велела себе быть честной до конца и выдохнула:
– Да, Фрэнк, мне бы очень этого хотелось.
Он сел рядом и нагнулся вперед, положив руки на колени.
– Я тоже скучаю по нему, Клэр, – тихо признался он, – хотя и понимаю: твоя утрата неизмеримо больше, ведь ты видела отца каждый день, работала с ним…
