всеми четырьмя писательницами.
– Как это, интересно, ему удалось? Тоже, что ли, детективы писать начал? Он мужик умный!
– Может быть. Но так уж получилось, что нам пришлось рассказать ему про заговор, потому что думали, что он успеет спасти Михалевскую, но ничего не вышло.
– То есть он сейчас в курсе всей этой ерунды?
В разговор сразу вступила Татьяна.
– Костя! Ну, какая это ерунда?
– Ладно, сморозил глупость! Но если это не ерунда, то я не знаю, что это. Хотя надеюсь, что скоро этот цирк закончится. Вот из-за тебя, Танька, я во все это впутался! Знал ведь, что не надо было в этом участвовать, нет, шутка это, шутка… Миленькая такая шуточка получилась!
– Ну, Костя!
– Ладно, ничего уже не изменить! А можно мне стакан холодной водички? Жарко очень и пить хочется!
– Можно, конечно, но лучше пейте чай. Чайник несколько минут назад закипел. И печеньем угощайтесь, утром испекла.
– Ладно, уговорили.
И Костя с Татьяной уселись за стол, а значит, все члены клуба, наконец, были теперь в сборе. Мы принялись за торт и продолжили чаепитие.
Но наш благодушный настрой скоро прервали звонки из редакции шоу. И всем членам клуба по очереди пришлось подтверждать, что через несколько часов они будут в студии. Поэтому настроение у народа опять испортилось. Серафима вдруг вспомнила.
– Я вчера иду в магазин, а соседки сидят во дворе на скамейке, что-то между собой обсуждают и на меня кивают.
Сусанна кивнула.
– Вот-вот! Теперь слава эта дурная на всю оставшуюся жизнь с нами останется!
– Почему дурная? Просто слава! Мы же ничего плохого не сделали.
Это сказала Александра Васильевна, до этого молчавшая.
– Вы с Георгием Вагановичем – да, а мы? И вообще, как мы будем вести себя в студии?
–Давайте это и обсудим.
– А кого сегодня, как вы думаете, позовут в студию?
– Фанаток Михалевской уж, естественно!
– Актрис и актеров, наверное, которые в ее фильмах снимались
– Ну, эти хоть молчать будут, а вот фанатки… Они точно нам спуску не дадут.
– А мы что будем делать?
– Молчать! По возможности.
Татьяна тяжело вздохнула.
– Ну, это уж как получится!
– Ладно, попробуем. Да? Все согласны? Главное, нам вечер простоять, а потом будем думать, что дальше делать.
И тут Александра Васильевна протянула.
– А я вот все про Алексея думаю.
Все к ней повернулись.
– Вы думаете, что это он их…
– Нет, вряд ли… Просто интересно, что его тоже Алексеем зовут.
– Почему?
– Так в романе «Анна Каренина» Алексеем Вронского звали и мужа Анны тоже.
– И что?
– Вронский ведь красавец был! И этот очень красивый!
Я что-то не понимала, куда бабушка гнет.
– И к чему вы ведете?
– Ни к чему! Это я так просто сказала. Как Аллочка меня тогда с Алексеем познакомила на кладбище, я сразу подумала, вот он, вылитый Вронский!
Фу ты! Я перевела дух. Ну, когда это закончится? Но скоро все пошли по домам готовиться к очередной битве. Я тоже пошла домой, а там включила телевизор и стала ждать развития событий, твердя про себя одно – милые, дорогие мои, пожалуйста, только не упоминайте о заговоре и о колдовстве.
Но все повернулось совсем по-другому. Начнем с того, что программа называлась «Рок, нависший над писательницами». И хотя вначале все немного повспоминали о Михалевской, но потом быстро перешли к другим писательницам, недавно ушедшим. И в студии кроме почитателей Михалевской появились еще и разные представители мистических профессий. Наших же членов детективного клуба практически не показывали. Их вообще как-то лихо задвинули в сторону. А статья, ими написанная, стала просто лишь одним из проявлений этого злого рока. И все началось с того, что, почему наши детективщицы стали создавать именно такие вещи, и что это тоже было предопределено.
Некая блондинка в возрасте, увешанная цепями на шее и кольцами на руках, объяснила все жанром книг, которые они писали, типа, как напишется, так и сбудется. Затем черноволосый парень в пестром халате нарисовал на принесенной доске какие-то круги, по которым он выводил, что все в их жизни было закономерно. Потом литературный критик в очках сказал, что их творческие манеры написания очень похожи, отсюда и судьбы схожие. Дальше все стали гадать, кто будет следующей жертвой, назвали несколько имен, но как-то так мимоходом и кончили чуть ли не тем, что с судьбой не поспоришь.
На этом все и разошлись. Я выключила телевизор несколько обалденной. То есть все смирились с тем, что их смерти ненасильственные? Так, что ли, получается? Ну и ну! Хотя при таком раскладе Алексей уж точно в безопасности!
Но хоть убейте меня, я не понимаю, как такое может быть! Четыре писательницы погибли, и нет виновных? Ладно, одна, ну, две, но четыре!
Нет, надо все заново вспомнить и проанализировать. Вдруг я что-то пропустила и какую-то деталь оставила незамеченной?
Как такое вообще могло произойти? Получается, что никто ни в чем не виноват, и, значит, как-то сработало заклинание? Но как? Ведь этого не может быть в принципе. И я решила достать из сумки ту самую брошюрку. Вот этот заговор. Его мне показала Серафима Павловна. И что тут написано?
Весь его приводить здесь я не буду, но в нем говорится примерно следующее. Надо в полночь зажечь четыре свечи, поставить их по сторонам квадрата и положить между ними фотографии четырех людей, на которых хотят сделать заговор. Также по четырем сторонам стола должны сесть четыре человека и по очереди прочитать текст. Его я цитировать в точности тоже не стану по причине техники безопасности.
«Мы четверо сейчас живущих, чтобы покарать тех, на кого мы здесь указываем, призываем четыре стихии – землю, воду, огонь и воздух, четыре стороны света – север, юг, запад, восток, четыре времени года – зиму, лето, весну и осень, четыре времени суток – день, ночь, утро и вечер, четыре масти карт – черви, бубны, трефы и пики и четыре духа великих людей».
И затем надо было перечислить имена этих людей и позвать их. Заканчивалось все словами «Да будет так!».
А дальше я, конечно, сразу же представила себе зашторенную темную комнату в квартире Серафимы и четверых членов клуба, сидящих за практически пустым столом. На нем стоят только зажженные свечи и лежат четыре фотографии писательниц. Взяли они их, наверное, в интернете, где же еще? Пламя свечей колеблется, и, кажется, что это от того, что рядом летают чьи-то духи. Ой, жуть какая! Даже мне сейчас стало страшно! И что? Как это может
