— Они встретили там драконов, о которых повествуют сказки и мифы народов этого континента? — Илзе хотела обернуться, проверить, всё ли в порядке. Чувствовала себя глупой заполошной наседкой, курицей на яйцах, и ничего не могла поделать с престранным этим чувством.
Если поразмыслить хорошенько, то какой резон вести в подземелье человека и отдавать его на съеденье исполинской змее, пусть бы и разумной? Наверняка эту змею и без Блейка найдут чем покормить. Блейк худощавый, жилистый… подавится ещё гостья с далёкого заморского континента.
И мысли даже не глупые — ерундовые какие-то.
— Нет, увидеть драконов никому не удалось и ашшы утверждали, что ничего похожего на описание драконов не видели многие их поколения, а век их долгий, куда дольше нашего. Путники пытались прижиться в этом новом мире, но не смогли. Они восстановили оставшиеся корабли, пополнили запасы и отплыли, не уверенные даже, что смогут найти дорогу обратно. С ними отправились и несколько ашшов — по собственному желанию. На единственном добравшемся корабле их было трое. Они и продолжили свой род здесь, в Финийских землях. Для всего этого континента подобные им — диковинка, невидаль, пугающая многих не меньше, чем наш народ. Но им ведомо столько, сколько не ведомо нам, они способны заглянуть туда, куда не достигнет взор даже видящих вдаль. Они удивительны, и они дети нашей Матери, проводники в мир мёртвых, хранители неисчислимых знаний, не облачённых в буквы и слова, не ведающих письменности. И если к ним обратится искатель, и они сочтут его достойным, то ответят на его вопросы.
Зеркало воды дрогнуло, пошло ломкой рябью. Илзе услышала, как змея соскользнула с каменного хвоста скульптуры на пол. Со скоростью, поразительной для столь тела громоздкого, кажущегося обманчиво неповоротливым, ашша пересекла зал, нырнула в бассейн, обдав россыпью брызг плитку по краю, и растворилась в растревоженной глубине. Илзе резко обернулась, но Блейк, целый, невредимый и разве что несколько взъерошенный, стоял на том же месте перед статуей и с толикой растерянности смотрел вслед исчезнувшей змее.
Глава 5
Ирис не боялась змей. Ни желтоголовых ужей, ни лесных гадюк. А уж всяких диковинных кобр и огромных питонов она и вовсе только на картинках видела, в той большой книге про зверей и птиц, которую ей когда-то Редж показывал. Но то бессловесные твари и если не трогать ни их самих, ни их потомство, а пуще того дорогу им не заступать, то они и не нападут.
А тут… настоящие змеелюди, пусть и выглядит каждый из них точь-в-точь как обычный человек. Пожалуй, именно эта кажущаяся обыкновенность, похожесть на простых людей, идеально вылепленная маска человеческого лица, в которой, если не знать, ни за что змеиной черты не отыщешь, и пугала. Кто мог сказать наверняка, чего от этих существ ожидать?
Нелюди ведь. Ещё не демоны Хар-Асана, но порождения чужих, неведомых богов.
Торжественный ужин в особняке господина Стене Сагилита Ирис вытерпела. Правда, она могла остаться в гостевом доме, никто её не вынуждал идти вместе с Реждем и фрайном Рейни. В конце концов, простым араннам вроде Ирис на таких ужинах места нет — что она понимает в речах окружавших её мужей, даже если бы они говорили на известном ей языке?
Ничего.
Шун, как-никак, исполнял роль переводчика, ему следовало там быть, а вот Ирис… пошла просто так, из любопытства. Пусть змеелюди пугали, пусть непонятно, что за блажь им в голову взбрести может, пусть Редж предупреждал, что ей на ужине будет скучно, однако интересно же взглянуть поближе!
Вот и взглянула. Убедилась, что, как и говорил фрайн Рейни, ничего-то особенного в человеческом виде змеелюдей нет, такого по улице встретишь и внимания не обратишь. Лишь госпожа Илзе Чароит казалась истинной урождённой фрайнэ, красивой, холодной и надменной. На франском говорила так, словно сама только что из земель, благословением Четырёх осенённых, прибыла, манеры и речь под стать благородной. Ирис иногда посматривала на неё украдкой, пытаясь понять, чем же она фрайна Рейни очаровала, что тот покой потерял. Может, приворожила? Болтали, что здесь, в Финийских землях, всякого колдовства хватало, и никто никого за незаконную ворожбу не преследовал и не наказывал, даже женщин. Не как в Империи, где если родилась с семенем дара, то уже виновата.
Лететь в Менад тоже было необязательно, однако сидеть весь день в съёмных комнатах представлялось занятием ещё более скучным, нежели деловой ужин в обществе иностранцев. Фрайн Рейни сказал, что на борту воздушного судна будет племянник Илзе, сын её старшей сестры, и если Ирис хочет, то они с молодым человеком… тьфу, нечеловеком могут составить компанию друг другу.
Компанию? Нелюдю?!
Вот ещё!
Ирис собиралась посмотреть город, и окрестности, и тот храм — раз уж достало храбрости упросить Реджа взять её с собой в чужие далёкие края и отправиться в другую страну, то глупо по прилёту в гостевом доме прятаться, — однако в обществе какого-то змеелюда совершенно не нуждалась. И пускай змеелюд оказался действительно молод, высок и хорош собой, словно странствующий рыцарь из романа. Пускай, едва заметив Ирис, только на неё и глядел и улыбался при том так, что впору было из платья выпрыгнуть. Пускай собственное сердечко при виде этакого красавца писаного, черноволосого и темноглазого, само вскачь пустилось, а щёки будто пламенем жарким объяло. Нет, не будет она даже в сторону его смотреть.
И заговаривать с ним не станет, благо что всё равно без переводчика не обойтись.
Как только все поднялись на борт — Шун пояснил, что местные называют этот вид воздушных кораблей летунами, — и молодой змеелюд ловко увлёк Ирис на заднюю скамью, стало ясно, что он прекрасно осведомлён и о собственной красе неземной, и о влиянии её на девушек. А самовлюблённые красавцы Ирис не интересны ни капельки.
На задней скамье они остались вдвоём, что несколько огорчало. Но Шун сидел перед ним, с Реджем и госпожой Озарой, сестрой Илзе, переводил им фразы друг друга и помочь в поддержании возможной беседы позади никак не мог, что искренне радовало.
Ирис не смотрела на змеелюда подле себя.
Не разговаривала с ним.
Раз-другой после взлёта корабля он пытался завести беседу, хотя Благодатные ведают, как он себе представлял их диалог без переводчика. Ирис слушала краем уха — всё равно ни словечка не понятно, — и удивлялась, как забавно звучал здешний язык. Один из общепринятых, так Шун сказал. Старалась не коситься на змеелюда, не замечать, как он норовит придвинуться поближе, и вообще сосредоточить внимание на поле городских крыш, прореженных многочисленными башнями и башенками.
Миновав городскую стену, корабль начал стремительно набирать скорость, и приятная прогулка вдруг перестала быть таковой. До Изумирда они добирались и на воздушных судах в числе прочего, но те были куда больше, неповоротливее и летели намного медленнее.
До приземления Ирис еле дотерпела. С корабля сошла шатающейся неровной походкой, едва ли не в обнимку со змеелюдом, словно тому было дело до изрядно сбледнувшей девицы. Мир вокруг водил пёстрые хороводы, под ногами прыгала земля. Змеелюд отвёл Ирис за корабль и даже не подумал убраться подальше, пока её желудок выворачивался наизнанку. Ирис не благородная фрайнэ, чтоб по малейшей нужде краснеть, теряться и требовать немедля покинуть её присутствие, однако ж удивительно, что сразу не ушёл.
