только их станет недостаточно много – я уйду, забрав с собой эти идеи. Плакать по мне никто не станет – на арендуемую площадь, поверьте, спрос со стороны обезличенных корпораций просто огромен.
В этом и заключалась их суть – очищение облика города от мечтателей и фанатиков безумных, экономически невыгодных идей, и превращение его в машину, превращавшую человеко-часы и площадь, где они расходовались, в условные единицы. Именно поэтому я вновь прошу смягчить суждения о Пане конкретно – в том, что он выбрал практическую сторону вопроса, нет его вины. Однако и мы, романтики, пока что держимся – нас немного, но у нас есть силы, связи и вера в любимое дело – этим живёт и «Феникс».
Итак, вторгшийся в пока ещё мои владения Пан Арендодатель выглядел, как и всегда, агрессивно-солидно: костюм кремового цвета, голубая рубашка, дорогие ботинки из светлой кожи – он кое-что понимал в том, как цвета влияют на восприятие, а посему всегда окрашивался в максимально миролюбивую гамму, словно пытаясь своим видом уравновесить в сознании своих жертв всю тяжесть плохих вестей, которые он нёс с собой. Единственное, что выдавало его намерения – чёрная щётка усов, небрежно торчащих в разные стороны и словно тянущихся к жертвам Пана, словно ядовитые колючки неведомого растения, которое поглощает не воду, а живую пищу.
Под мышкой он держал кожаный портфель – неизменного спутника и единственного, казалось, друга. В нём Пан носил документы, подтверждающие как его принадлежность к сильным мира сего, так и власть над нами, холопами.
– Доброго денька, – обратился он ко мне, протянув руку через барную стойку, – душновато тут у Вас.
– Кондиционер сломался, как всегда не вовремя, – я ответил на приветствие и посмотрел в холодные, безжизненные глаза вершителя моей судьбы. Уклонившись от моего взгляда, тщетно анализировавшего его лицо в поисках возможных причин нежданного визита, Пан заказал лимонад.
На некоторое время мы замолчали – я не решался спросить, в чём же цель визита, а Пан наслаждался лимонадом – или только делал вид, подыскивая в это время слова, – однако в конце концов сам начал тяжёлый разговор:
– Я, собственно, почему зашёл, – Пан медленно, аккуратно положил портфель на стойку, допив остатки лимонада и наконец решившись заглянуть мне в глаза. Взгляд у него был холодным, прямым. – Как вообще дела с закусочной? Справляетесь?
Вопрос ожидаемый, ничего страшного или удивительного. Он всегда заходит именно с этого края – самая очевидная вещь, к которой можно придраться и за которую можно взыскать деньги – это состояние арендуемого помещения. Не соблюдаются правила пожарной безопасности? Опережая пожарных, Пан успеет взыскать с Вас штраф. Грязь, крысы? Пан заменит санэпидемстанцию. Состояние помещения и техники, даже качество обслуживания – всё, за что можно было понести материальную ответственность, Пан отслеживал и жестоко карал за промашки. Но сегодня я не дам ему такого шанса.
– Держимся на плаву, – протянул я, имея в виду нас с «Фениксом», – недавно сделал косметический ремонт, обновил обои, плитку, обивку кресел… Сейчас чиню туалеты – опять забились.
– Зараза! – как можно более сочувственно протянул Пан: сложно было угадать, жалеет ли он о том, что придраться было не к чему или же ему просто всё равно – раз никаких нарушений нет, точная информация о моей деятельности не требовалась, – И всё-таки ещё кондиционер неплохо бы заменить – неделя обещает быть жаркой.
– Починю сам, – я махнул рукой. Ещё не хватало тратить и без того скромные запасы на то, что можно сделать своими руками!
– Хорошо, дело Ваше… Впрочем, что я хотел, – движением пальцев он открыл защёлки на портфеле, – слышали новости?
– Я не смотрю телевизор, – мне показалось, что я прозвучал несколько виновато.
– А следовало бы! – расслышав нотки вины, вцепился в меня Пан, наверняка выглядевший в своих глазах строгим учителем, отчитывающим ученика за неверный ответ, – Доллар просто сошёл с ума – и чем они там в правительстве занимаются? Нефть падает в цене, национальная валюта летит вслед за ней – а власть имущим, такое ощущение, нет до этого дела! Поэтому нам, простым смертным, приходится крутиться… Достаньте, пожалуйста, расчётные бумаги за прошлый месяц.
Месяц только начался, что делало приход Пана ещё более неожиданным – ведь буквально пять дней назад я рассчитался за предыдущий.
Но делать нечего – и я достал папку с расчётными документами, хранившуюся в сейфе под стойкой.
Достав из портфеля очки и взяв их в в руку, не надевая на себя, Пан стал внимательно просматривать бумаги. Закончив, он пальцами одной руки разгладил усы и, уставившись на меня, начал разъяснять:
– Как я и думал. Мне очень неловко требовать с вас дополнительных выплат, однако я попросту вынужден это сделать. Из-за резкого скачка цен на рынке недвижимости мы подняли арендную плату в конце прошлого месяца – буквально в последних числах! Но так уж получилось – двадцать первый век, говорите?! Так вот у меня в компании не все осознали его наступление и пока не готовы пользоваться его благами – исправленные платёжки разослали далеко не всем, и Вы – в числе тех, кому придётся доплатить… Всё законно, не подумайте – мне просто неловко, что приходится требовать с Вас очередной выплаты в столь короткий промежуток времени… Но ведь с финансами у Вас всё в порядке?
В последней фразе прозвучали заискивающие нотки – Пан был великим манипулятором, знающим, как правильно чередовать кнут и пряник, однако сейчас он поспешил – я был в нокдауне и не был готов воспринимать его уловки.
– Дополнительный процент? Я не понимаю – по бумагам…
– Ещё раз говорю Вам, – с напором сказал мой палач, – это ошибка, в программе порой бывают сбои. Заплатить нужно всего ничего, – он назвал процент.
– Ошибка? На такую-то сумму? – я начал закипать.
– У меня всё законно! – Пан, словно почувствовав бурлящее во мне негодование, снова схватился за свой портфель, – Вот, пожалуйста.
Он извлёк из второго отделения старый, толстый ноутбук, который загрузился минут через десять после запуска. Всё это время Пан избегал моего взгляда, тяжело вздыхая и обмахиваясь мятым платком, также извлечённым из портфеля. Андрей Иванович обновил его лимонад – мои руки тряслись от негодования, и я боялся, что могу либо выронить стакан, либо разбить его о лицо человека, который хотел уничтожить «Феникс».
– Вот! – воскликнул он в конце концов, тыча во включившийся ноутбук, – Посмотрите, если не верите.
Я мрачно взглянул в выцветший экран, не ожидая увидеть там ничего хорошего. Пан не стал бы приходить ко мне с такими требованиями, не будь у
