нас много, — начал рассуждать Костицын.
— Чур, я не останусь, — воскликнул Тема Абдуллин.
— Ты, Толик, мистер очевидность. У этого засранца не то что пара глаз — их аж четыре.
— А это вариант. Очки раскрошить, — предложил Костицын. — Типа случайно.
— Чтоб он потом раскрошил тебе мозги? — отреагировал Коротков.
— Не получится, — парировал Митяев. — Он запасные очки носит с собой. Чего размышлять? Будем действовать по ситуации. Как на игре.
— Я к другим играм привык.
— Эх, как я хочу гульнуть, — потянулся в предвкушении Брадобреев.
— Не ты один.
— Это вообще самоубийство — делать такое на выезде, — внезапно выдал Пирогов.
— Всегда же так делали, — Абдуллин не понял коллегу по вратарскому цеху.
— Ты забыл. Он же в гостинице засыпает постоянно, потому и не в теме, — напомнил Артему Зеленцов.
— Точняк.
— Хочу напомнить, что у нас впереди две игры так-то, — дабы отвлечься, объявил Смурин.
— В Челике полным-полно зачетных хоккеистов. Многие о них говорят, — начал Зеленцов.
— Например? — попросил уточнения Митяев, чтобы знать фамилии потенциальных конкурентов.
— Шаров и Закарлюкин в «Тракторе» смотрятся неплохо, — ответил Смурин.
— Я слышал, что самый лютый там Валера Ничушкин.
— О нем мы все слышали, — отреагировал Митяев.
— Претендент в сборную. Нас вот почему-то не приглашают никого.
— Меня только в форме сфоткали, — сказал себе под нос Кошкарский.
— Сборная — это не главное.
— Говори за себя.
— Скажите лучше, что там по «Мечелу»? — попросил Арсений. — Мы же не с «Трактором» пластаться едем.
— Цапаев там защ неплохой. Лучевников еще.
— Э-э, защита! Пасите завтра своих коллег, — предупредил Митяев. — Что по нападающим?
— Борисенков, говорят, ничего.
— Не помню такого, — сказал Митяев.
— И вообще, — ворвался в разговор Никита Зленко. — Зачетные они там или нет. Какая разница? Ведь их целый автобус из Магнитки едет рвать!
— Аминь!
— Вы чего, на утреннике, что ли?! Цыц! — пробудился от шума Степанчук.
— Отличный тост, кстати, — тихо заметил Степан Кошкарский.
— Говорите тише, в самом деле, — Малкин взглядом указал на Елизарова, сидящего позади с задумчивым видом.
— Сбежать от него — это как играть на уровне «эксперт».
— Когда он нам мешал? — уверенно произнес Митяев.
«Снова-здорово», — огорчился Смурин. Опять все вернулись к теме, от которой он их отвлек.
Краем уха слушая диалоги, Волчин — голос разума и здравого скептицизма — тихо прошептал:
— Добром это все не кончится.
***
«Мы адресом не ошиблись?» — тем вечером этот закономерный вопрос возник у всех без исключения. Один я был уверен, что все верно.
— Товарищ помощник тренера, протрите свои окуляры и посмотрите адрес еще раз, — выдал во всеуслышание Волчин.
Его поддержали:
— Ну и хуйня.
— Сколько раз были в Челике и ни разу тут не останавливались.
— В первый и в последний раз согласен с дефективными, — недовольно признал тренер. — Ты куда нас завез? — Степанчук обратился к водителю.
— Куда он сказал, — отмахнулся водитель, указывая на меня.
Мой растерянный взгляд встретился со взглядом разъяренным:
— Вот же, бумага из клуба. Черным по белому: город Челябинск, улица Комсомольская, дом 18, пятый этаж, гостиница.
— К твоему сведению, гостиница и общежитие — это небо и земля. А это, — показал пальцем Зленко, — общага!
— Смысл тот же. И чего ты куксишься, Зленко?! Скромнее нужно жить — ты не английская королева.
— Меня нет в этих списках, — заявил Степанчук, хотя ни к одной из бумажек даже не прикасался.
— Ну как же нет, когда вот.
— Нет!
— А вот и есть!
— А вот и нет!
— Как дети, в самом деле, — недовольно цыкнул позади Глыба.
— Хлебало завали! — рявкнул на него Степанчук.
— Вот же написано: «Степанчук», С-т-е-п-а-н-ч-у-к!
— Ишь подстава, вашу в душу! — заглянул в бумаги тренер и мигом переобулся. — Чего застыли?! Марш на выход, фигуристы! И чтоб ни слова! А кому не нравится и есть свободные деньги, пожалуйста — весь город к вашим услугам. Хоть на все четыре стороны. Поставим прогул.
Все принялись выгружаться.
— Деды ваши, — вещал я, — когда строили Магнитогорск, вообще в землянках жили.
— В XXI веке неуместно приводить такой пример, — недовольно отметил Волчин.
— Неуместно не уважать память ушедших, — буркнул Степанчук, растолкав хоккеистов на пути к багажному отделению автобуса.
Уже стемнело — ехали долго. Но даже в потемках все смогли узреть злачную, пошарпанную, блочную девятиэтажную общагу с деревянными окнами, решетчатым крыльцом, похожим на тюремный КПП, и с черной пожарной лестницей, что выделяется на фоне грязно-белых стен до самой плоской крыши.
Всюду неприветливые завалинки, стоянки, ржавые гаражи. И многоэтажки тут как тут. Позади пролегает улица Цвиллинга, освещенная оранжевыми огнями; по ней с грохотом пронесся трамвай. В глубине квартала сверкает бело-красная вывеска магазина «Пятерочка». В воздухе витает запах угля — рукой подать до вокзала. Из общаги вышла покурить какая-то шпана и уставилась на подъехавший автобус и хоккеистов.
— Все злачные места этого города уже собрали, — недовольно констатировал Чибриков.
— Ну и дыра-а-а, — протянул Абдуллин.
— Ты только такие дырки у нас собирать и умеешь. Они-то разные бывают, так что нечего вздыхать, Тема! — троллил Абдуллина Митяев. — Как насчет других дырочек, а?!
— Отставить разговоры! — громко скомандовал я.
— Кто-то хорошенько сэкономил на нас, — приговаривал Смурин.
— Не исключено, — поддержал Волчин.
Я подошел к водителю автобуса.
— Вы разве не с нами?
— Нет, родственники живут недалеко. Перекантуюсь у них, — ответил водила.
— Вот! Самый прошаренный из нас — это водила. Ни за что не будет ночевать в этой помойке, — заявил Бречкин.
— Хватит ныть! — обернулся я. — Вы мужики или кто?! Вам из зоны комфорта иногда полезно выйти, чтобы жизнь медом не казалась.
— Чего ты ему пытаешься доказать?! — обратился ко мне Степанчук. — Этот хер больше всех здесь охерел.
— Будто у нас есть выбор, парни, — трезво взглянул на ситуацию Малкин.
— Это понятно. Но я буду из принципа злить этого козла, чтобы больше на выезды не совался.
— Ха, удачи!
— Завтра к десяти часам подъезжайте, — договорился с водителем я.
— Заметано. Спокойной ночи, парни, — саркастично выдал тот, отгоняя неповоротливую махину.
— Проходим, проходим, — скомандовал хоккеистам Степанчук. Ему хотелось поскорее покончить со всем этим.
— Только после вас, — галантно выдал Абдуллин.
— Хм, словно там японку делают, — ответил я, проходя впереди. — Курам на смех.
Внутри хуже, чем снаружи. Окрашенные густой зеленой краской стены, тусклый свет, местами растрескавшийся бордовый кафель на полу. Потрепанный жизнью вахтер, сидящий за столом меж решеток, выполненных в виде распускающихся цветов. Впереди узкие коричневые двери лифта и лестницы по обе стороны от него. Обстановка — будто в морге.
— Я недавно играл в «S.T.A.L.K.E.R.». Чернобыль отдыхает по сравнению с этим местом.
— И как только люди здесь живут?
Разговорчики в рядах хоккеистов не могли пройти
