голос. Мышиный ковер опал, переструктуировался, и льнулся на жителя Преисподней. При этом его путь лежал через охотников. Млак застрочил из арбалета, пьёс спустился на четыре лапы и расшвыривал набегавших, не забывая при этом лишать их тех или иных конечностей или просто напросто половинить. Пак размахивал колом:
— Зашмакайтесь, тварьки!!! — орал он при этом.
Мышиный ковер начал обходить охотников стороной, все они накучивались на цапка. Тот ревел, рычал, завывал, во всю разшмякивая нападавших. Но те, не считая забитых, лились и лились на него. Распучивались новые норы и появлялись новые мыши.
— Уходим! — воскликнул Млак.
— Да, да, и чем быштрее, тем лучше, — поддержал его тут же Пак.
Приятели бросились бежать в сторону от цапка. Мыши больше не выдавали им своего внимания.
— Это надо ше, сколько их, — сказал Пак оглянувшись.
Цапок уже был обкусан ими со всех сторон. Казалось, что сзади трепещет живой клубок из тел, когтей и хвостов.
— Почему они оставили нас? — спросил Млак.
— Вы что, не знаете? — удивился пьёс. — Цапки ведут истребление мышей с самого первого времени. Они не дают им жизни в Преисподней. Почти весь мышиный род вызвели. Ну, а мыши отвечают им такой же ненавидностью здесь. У нас большое везение, что этот цапок смог пробраться сюда.
— Хорошо, что не по нашей норе, — сказал Млак.
— Тошно так, — кивнул Пак.
Охотники отбежали на немаленькое расстояние и завершили бег. Оглянулись. Сзади шебуршилось серое пятно. Ничего разглядеть не было вариантов.
— Зашмакали они его, — сказал пьёс.
— Ну и хфост с ним, — плюнул Пак.
— Что дальше делать будем? — спросил Млак.
— Надо Лялу дальше искать, — встав на две лапы, произнес Фьордомигав, — чую беду у нее.
— И где нам ее искать? Сможешь сказать?
— Я нет. Вожак стаи сможет. Я принесу ему ее запах, он найдет.
— А жашем нам это вопше нушно? — прошепелявил Пак, поглядывая на своих спутников по очереди, — Хто она нам? Родня? Нет, так жашем?
— Я дал ей свое обещательное слово. Оно как длина моего хвоста!
Пак и Млак посмотрели друг на друга.
«Ну, что?» — спросил глазами один другого.
«Это же твой пьёс, тебе решать» — ответил другой.
Пак выдохну, сунул кол себе за спину и протянул руку Фьордомигаву.
— Ты моя родня, — сказал он, — я буду с тобой.
Млак так же протянул руку:
— Пак моя родня, я тоже буду с тобой.
Пьёс оскалился улыбкой, вложил в руки уши, лизнул одного, затем другого.
— Родня, — сказал он.
* * *
В логово охотников не пустили. Оставили их снаружи. Они примостырились на выступающий фундамент соседнего, выпуклого дома, лысого как лысина.
Мимо прошествовала котия. Она виляла своим филе и щекотала хвостом усы. Стоявший у пасти в логово пьёс, чуть ухо себе не згрыз, пока провожал ее взглядом.
— И пошему они такую нелюбофь имеют друг к друшке? — спросил Пак, поглядывая на них.
Млак пожал плечами. Он перезаряжал барабан в арбалете. Дождь скончался, и на небоклоне засветило солнце. Оно уже хилело и вечер начал свое приближение.
— Быштрей бы он там, што ли, — не находил себе место Пак, то подвскакивая, делая несколько шагов, то обратно садясь.
Из-за поворота вышвырнулась детская ватажка. В ней были и люди и пьёсы, и даже пару вампиренышей с цепенышами. Они с улюканьем преследовали крылатую мышь, которая махала крыльями из совсем уже ослабевших сил. Шумиха пронеслась мимо, а рядом с охотниками задержался один из малышей.
— Это арбалет? — ткнул он пальцем в оружие Млака.
Тот неприветливо кивнул.
— Ты вампиров охотишь им?
Млак снова кивнул.
— И меня заохотишь, когда я вырасту?
— Если станешь вампиром, обязательно.
— Но что я тебе сделал? Я же родился человеком, как и ты!
— Я человеком и остался, а у тебя вон уже бледность проступила.
— Но я же в этом не виноват. Мы дружим все, и люди и пьёсы и даже цапки. Дружим, играем, почему одни должны охотить других?
Млак отвернулся, продолжая зарядку.
— Малик, што пристал, фырастешь, поймешь, — сказал ему Пак, — иди фон, дальше, ихрай.
Тот серьёзно на него посмотрел, теранул нос рукавом, сплюнул через дырку между намечающимися клыками:
— Вы взрослые неумки. Зачем злыми такими выращиваетесь? Дружить надо со всеми, вот!
— А ну пшел от сюда, — рыкнул на него Млак, быстро развернувшись.
Малыш испуганно отскочил, хлюпанул носом и заревел.
— Плохие дядьки! Плохие! — завопил он и побежал по улице.
— Ты ехо испухал.
— Пусть знает, что к охотникам приставать с неумностями нельзя.
Из пасти логова вышел Фьордомигав. Он был хмурной, хвост недовольно подрагивал.
— Ну как? — спросил его Млак, поднявшись.
Пьёс неопределительно шевельнул ушами.
— Не нашел фошак?
— Нашел. Она у КВУ.
— Кольячая сила! — воскликнул Млак. — И че сотворять теперь будем? Твоя стая не поможет нам по случаю?
Пьёс отрицательно качнулся.
— Но троем дело не сделается. Мы туда не попадем даже.
— Я мысль думал, — сказал Фьордомигав, — надо вместе ее обдумать.
— Мысль это хорошо, только лучше дома ее думать, на жабитый шивот.
Предложение Пака было поддержано, и друзья направили свой путь к дому.
ГЛАВА 17.
Юрген проснулся, потянулся, выглянул одним глазом из склепа. Стоял день. Где-то середина дня, возможно немного больше. Спать больше не хотелось. Он вылез наружу, осмотрел себя. Одежда была грязная.
— Жмуть, — нахмурился вампир, стягивая балахон. Его тут же подхватили пауки и утащили стирать.
Юрген одел чистые штаны, рубашку, пиджак.
— Так лучше.
Прошел в обедательный зал. На столе уже стоял свежий кувшин с кровью. Вампир сел на лавку. Глотнул. Посмотрел на то место, где вчера сидела Ляла.
— И поразговаривать никого нет, — распечалился вампир.
Он положил голову на ладонь. Вспомнил свою некрасивую прилетелку. Белый наряд, сплетенный пауками, ей очень подходящим был. И слушала она его, испытывая глубокое внимание. Удивлялась всему. Юрген улыбнулся, представив как расширяются ее косые глаза, приоткрываются пухлые губы.
— Интересно, что там делает с тобой КВУ? Может пойти сходить? Но он не звал. Так нет разрешения… Рот клыкастый! Чего это я сижу и нюкаю. Кол с ней, с этой прилетелкой, пойду тараконов дрессировать.
Допив кровь, вампир
