там оказался Мухаммед ибн Йусуф, кадием — Абд ал-Кадир ибн Суфьян. Из Александрии я отправился, а они меня снабдили тысячей динаров. Я прибыл в Мисурату, найдя там имамом Ахмеда ибн Абд ал-Малика и кадием — Али ибн Абдаллаха. Потом я отправился оттуда, они же снабдили меня тысячей динаров. Я приехал в Бенгази, где Абу Бекр ибн Омар ал-Исмани оказался имамом, а Омар ибн Ибрахим — кадием. Я выехал из Бенгази (они снабдили меня тысячей динаров) и приехал в Тарабулус и нашел там имамом Дауда ибн Нахура и кадием — Абд ал-Каххара ибн ал-Физана. Затем я отправился, а они меня снабдили тысячей пятьюстами динарами. Я добрался до Гадамеса. Имамом там оказался Ибн Аббас ибн Абд ал-Хамид, кадием — Ахмед ал-Гадамси ибн Осман. Потом я выехал, а они дали мне на дорогу тысячу семьсот динаров. Приехав в Фарджан[52], нашел я там имамом Мухаммеда ал-Хади ибн Йакуба, а Мусу ибн Сенуси — кадием. Затем я уехал, и они меня снабдили тысячей динаров. Я прибыл в Тунис: там имамом оказался Йахья ибн Абд ар-Рауф, кадием — Нух ал-Кураши /23/. Потом я отправился, они же мне дали в дорогу тысячу триста динаров. Я приехал в Сусу, найдя ее имамом Абд ал-Хакка ибн ал-Харра, а кадием — Абд ал-Керима ибн Абд ал-Хафиза. Я отбыл, а они меня снабдили тысячью ста динарами. Я добрался в Фес и нашел Мухаммеда ас-Сенуси его имамом и кадия Ийяда ибн Мусу — его кадием. Потом я уехал, и они мне дали на дорогу тысячу двести динаров. Я явился в Мекнес; его имамом оказался Мухаммед ибн Йакуб, а кадием — кадий Ибн Абд ал-Азиз, я отправился, а они снабдили меня тысячей динаров. Я прибыл в Тиндуф[53]. Нашел его имамом Каси ибн Сулеймана, а кадием — ат-Тахира ал-Беккаи, затем выехал, и они дали мне на дорогу тысячу динаров. Прибыв в Араван, нашел я его имамом Али ибн Хамида и кадием — Абд ал-Ваххаба ибн Абдаллаха. Затем я выехал — они же снабдили меня тысячей пятьюстами динарами — и направился в Томбукту"[54]. И шериф-хасанид Ахмед ас-Сакли остался в Томбукту. Он женился там на арабской женщине из жителей Тафилалета[55], которую звали Зейнаб. Она родила шерифу Мудьявира, Мухаммеда, Сулеймана, Рукайю и Зейнаб. Затем имам аския ал-Хадж Мухаммед, да продлит Аллах жизнь его и да поселит нас и его в раю своем, когда не смог вытерпеть разлуки с шерифом, прибыл к нему лично и насильно перевез его в Гао[56]. И поселил его аския в ограде своего дворца, и пожаловал ему в знак гостеприимства тысячу семьсот зинджей[57], а среди них были люди области Кеуей (с буквами “каф” и “вав” — обе они огласованы с ималой — и “йа” с сукуном) и зинджи Койну (с буквами “каф” с даммой — дамма с ишмамом, “йа” с сукуном и “нун” с даммой) — это название города между Томбукту и Денди; Кеуей же находилось между реками со стороны Бамбы[58] (это я рассказываю со слов Мусы). И [также] зинджи Карба — их отец был уакоре по происхождению, и потому их называют Тункара[59]; и зинджи Унгунду (с хамзой и даммой, буквами “нун” без огласования, “каф” с даммой и ишмамом, “нун” с сукуном и “даль” с даммой); зинджи Гагунгу — это земледельческий поселок в земле Масины; зинджи острова Берегунгу (с буквами “ба” и “ра” с ималой, двумя “каф” с даммами и ишмамом, а между ними обеими — “нун” /24/ с сукуном и носовой); зинджи острова Тейтауан (с буквами “та” с ималой, “йа” с сукуном, “та” с фатхой, “вав” с фатхой и “нун” с сукуном); и, [наконец], зинджи острова Гунгукоре[60] (также с двумя буквами “каф”, между ними — “нун”, как в предшествующем названии, и “кафы” с даммами и ималой, а “ра” с кесрой).
Добавление. Говорит кади Махмуд Кати. На седьмой [день по] прибытии шерифа-хасанида Ахмеда ас-Сакли, известного волочением сандалий, а это был понедельник, к нему явился справедливый повелитель аския для дружеского общения и беседы. И они сидели за этим до того, как поднялось солнце. И повелитель сказал шерифу: “О господин мой! Возможно ли для человека увидеть джиннов и говорить с ними без отшельничества с заклинаниями, молитвой и тому подобным?” А шериф ему ответил: “Это возможно, и, если бы сейчас мы были с тобою одни, я бы тебе это показал”. Повелитель приказал присутствующим выйти, и они вышли все, повелитель же и шериф остались и сидели долгое время.
Сказал [впоследствии] повелитель: “И увидел я, будто вся земля стала водой, и вышли из этой воды звезды и поднялись на небо, и будто вокруг меня летали птицы и убивали друг друга. Затем я увидел семь человек, несущих зеленое кресло, так что поставили они его между нами; и мы немного посидели, и вот перед нами — много людей. В руках некоторых из них были книги, в руках других — доски для письма. А среди них был старец, опиравшийся на посох. Я не знал, откуда они взялись. Они уселись вокруг нас, старец подошел к креслу и сел в него. Тогда шериф сказал мне: ”Этот [старец] — старейший из учеников шейха Шамхаруша; он из потомков Маймуна и был со своим шейхом в десяти хаджжах"[61].
И я сказал, после того как он нас приветствовал: "Как его имя?" А он ответил: "Дамир ибн Йакуб". И мы приветствовали друг друга приветствием знакомых [между собой]. Затем шериф мне сказал: "Все, что хотел бы ты спросить у шейха Шамхаруша, если бы ты его увидел, спроси о том этого [старца), ибо он знает все, что знает Шамхаруш". Я же сказал, что хотел бы узнать происхождение сонгаев и происхождение уакоре. И ответил Дамир ибн Йакуб: "О повелитель верующих и халиф мусульман! Воистину, слышал я от учителя моего Шамхаруша, да будет доволен им Аллах и да сделает он его довольным, что пращур сонгаев, пращур уакоре и пращур вангара были братьями /25/ единоутробными[62]. Отец их был царем из числа царей Йемена, звали его Тарас ибн Харун. И когда их отец умер, то воцарился над царством его брат, Йасриф ибн Харун. И притеснял он сыновей своего брата сильнейшими притеснениями. И сыновья эти бежали из Йемена к побережью окружающего моря. И вместе
