Родители платили, а дети тут то ли учили английский, то ли бездельничали за папин счет. И вот один пацан, вырвавшись из дому, решил, что попал в Лас-Вегас, стал сорить деньгами и пробовать на вкус все радости жизни. Свиридов тогда уже жил здесь, за плату занимался организацией досуга и возил детей на микроавтобусе по городу и за город. Послушал он, как сынок кричит на всех углах, что его папа заплатит за то и за это, ну и придумал себе занятие поинтереснее. Пацан в один прекрасный день исчез, а папе был выставлен счет по телефону в пятьдесят тысяч долларов наличными, иначе он получит от сына лишь рожки да ножки. Папа деньги нашел, привез в Англию и выкинул из окна вагона поезда где-то за городом, повинуясь немедленным телефонным инструкциям. Этот способ получения выкупа Свиридов содрал из какого-то боевика. И ведь получилось.
Сын вернулся на родину, даже не зная своего похитителя в лицо, а на Свиридова тогда никто и не подумал. Работу он не бросил, а наоборот, стал усердно и весело общаться со студентами пансиона, не хуже мамы родной о них заботиться, а в минуту острой ностальгии быть им жилеткой и твердым плечом. Он таким образом щипнул шесть или семь семей. А вот один раз у папы денег на выкуп не оказалось. Не был он олигархом. Родители продали дачу, чтобы отправить дочь учиться. Она по дурости шиковала, а Свиридов поверил, что она из нового гнезда. Папа денег не стал занимать, а позвонил в Интерпол. Как Свиридова вычислили и арестовали, Фил еще не выяснил, но за недостатком доказательств сначала его отпустили условно. Адвокат постарался. А когда было все готово для предъявления обвинения, он исчез и до сих пор числится в розыске. Четыре года назад пришло в полицию письмо из Москвы, что Константина Свиридова видели в Новгороде. Это его родной город, и его там многие знают. Однако эти данные не подтвердились, на снимке был другой человек, которого с арестованным ранее в Англии Свиридовым ничего не связывало. Мало ли в России Константинов Свиридовых. И вот теперь его отпечатки пальцев оказались на ирландском богмэне. Бред.
Фил подошел к бару и плеснул себе в чайную чашку «Лафройг», купленный для папы. Я никак не могла переварить новость. Надо же! Мало того что богмэна опознал не кто иной, как Фил. Ну он-то особенный человек, это все знают. Но то, что богмэн в ирландском болоте оказался русским, это вообще кошмарный сон. Да еще и с моим участием. Я поморщилась на виски и открыла кьянти. Самое смешное, что в 52-м году нашедший одного из богмэнов фермер вызвал полицию, решив, что это недавний труп. Потом оказалось, что это мумия. А тут — наоборот.
— Фил, а что теперь?
— Сначала его просветят и просканируют по всем правилам. Будет вскрытие. Жаль, что головы нет. Можно было бы по зубам многое сказать. Установят время смерти, начнется следствие. Его кто-то обезглавил и утопил. Это серьезно. Это убийство. Нам придется к нему домой съездить и собрать описания, фотографии, поговорить с друзьями и близкими, если найдем их. Есть вариант, что это кто-то из пострадавших родителей тех детей его ухайдокал. С помощью киллера, конечно. Поедешь с нами?
— Куда ж я денусь. Вот только школа…
— Это будет уже поздним летом, наверное. Холодные дела никогда не спешат.
— Фил, ты меня сегодня убил.
— Всегда пожалуйста, обращайтесь в любое время.
— Ма-а-ам! Я спать пошла, — прозвенел Катин голос сверху.
— Я тоже пойду, — сказал Фил, вставая. Мы проболтали до полуночи.
— Спокойной ночи.
— Завтра работаешь?
— Не знаю, Стив позвонит.
— Ты знала, что у него есть кличка — Волкодав?
— Нет. Он что, такой крутой коп?
— Так их команда по регби называлась в школе. «Волкодавы». Клуб распался, а он один так и остался Волкодавом.
— Смотри, как бы тебя Богмэном не прозвали. Правда, есть английская фамилия Богмен. Фотограф знаменитый…
Уснуть долго не получалось. Как только я погружалась в сон, вокруг меня вставали из зловонной лужи богмэны, шипели по-русски. Мне было страшно. Один безголовый, по колено в воде, уверенно, но неуклюже направился ко мне. Я пыталась бежать, но у меня не получалось. Богмэн впился в спину когтями. Пришлось проснуться и скинуть кота на пол. В ванной слишком яркий свет слепил меня, и я долго дышала перед зеркалом зажмурившись. Когда я наконец открыла глаза, из запотевшего зеркала на меня смотрела размытая мумия.
Утром, по счастью, у меня было всего два урока с малышней. Старшеклассники теперь к экзаменам готовятся и на уроки не ходят. Стив не звонил, и вечером я заставила себя пойти в тренажерный зал. Работать было тяжко, и я сократила свою программу с восьмидесяти минут до часа. Все это время я думала только о вчерашней новости. В бассейн прыгать мне было лень, и я спряталась в парилке. Там были полумрак и тишина. У меня нет таких больших денег, чтобы оплачивать круглосуточный абонемент, а за пределами час пик — с семи вечера до семи утра — меня даже больше устраивает, да и стоит вдвое дешевле. Вечерами в зале народу меньше, прохладнее и музыка спокойнее.
Я почти задремала, сидя на полке в горячем тумане, как вдруг в сауну вошел красавец Донован. Я кивнула ему в ответ на приветствие и закрыла глаза. Донован мой чернокожий инструктор по кардио-тренингу. Он очень красиво сложен, его бритый череп идеальной формы всегда блестит от трудового пота, а полные губы напоминают мне грибы боровики в сибирском лесу. На нем нет ни жиринки, каждый мускул отточен, а голос глубок и проникновенен. Однако при первом же взгляде на него видно, что Донован — дамский баловень. Это не удивительно. Просто невозможно устоять перед такой красотой. И я бы тоже не устояла, не будь он так молод, а я так ленива.
Я приоткрыла глаза. Донован тоже успел покрыться каплями пота, но это из-за сауны. Он как раз следил глазами за ручьем, бегущим по моей ключице. Увидев, что я это заметила, он отвел глаза и спросил:
— Какие новости? Были интересные дела?
— Нет пока. Все тихо. Одни карманники.
— А я машину разбил.
— Молодец.
— Ты чего такая вялая сегодня была. А ведь заметил, что ты рано с педалей слезла. Опять не спала?
— Не спала.
— В следующий раз выспись, не то я на беговую буду гнать.
Он выбежал из сауны и нырнул в бассейн. Я посмотрела сквозь стеклянную дверь,
