Книга Последний опыт - Говард Лавкрафт

Маргарита снова проковыляла вниз, но Кларендон так и не возвращался. Что он делал? Что замышлял? Она слышала, как за ним захлопнулась входная дверь, и знала, что теперь он находится в клинике. Позабыл ли он о своем первоначальном намерении в шатком состоянии безумия? Тревога ожидания становилась почти невыносимой, и Джорджине пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы не закричать.

Входной звонок, одновременно зазвеневший в доме и в клинике, наконец, нарушил напряжение. Она услышала кошачью поступь Сурамы, вышедшего из клиники, чтобы открыть калитку, а затем почти с истерическим вздохом облегчения узнала знакомый твердый голос Дальтона, который разговаривал со зловещим помощником. Вскочив с места, она неуверенной походкой пошла навстречу, когда он возник в дверях библиотеки; не было сказано ни слова, пока он целовал ей руку в своей изысканной старомодной манере. Затем Джорджина принялась торопливо объяснять все, что произошло, все, что она мельком увидела и подслушала, все, чего она боялась и о чем подозревала.

Дальтон слушал хмуро и понимающе. Его первоначальное замешательство постепенно сменилось изумлением, сочувствием и решимостью. Записка, задержанная небрежным клерком, немного запоздала и застала его в комнате отдыха в разгар спора о Кларендоне. Его коллега по клубу, доктор Макнейл, принес с собой медицинский журнал со статьей, способной вывести любого ученого из равновесия, и Дальтон как раз попросил разрешения взять ее, чтобы потом показать Альфреду, когда ему наконец вручили записку. Отбросив возникший было план посвятить доктора Макнейла в то, что касалось Альфреда, он тотчас пошел за шляпой и тростью, и, не теряя ни минуты, взял кеб и поехал к Кларендонам.

Он подумал, что Сурама выглядел встревоженным, когда увидел его, хотя он и смеялся, как обычно, направляясь в клинику. Дальтон навсегда запомнил походку и смех Сурамы в тот зловещий вечер, ибо ему не суждено было вновь увидеть это таинственное существо. Когда насмешник вошел в вестибюль клиники, эти низкие булькающие звуки как бы слились с глухими раскатами грома на горизонте.

Когда Дальтон выслушал все, что должна была рассказать Джорджина, и узнал, что Альфред может вернуться в любую минуту с дозой морфия в шприце, он решил, что ему лучше поговорить с доктором наедине. Посоветовав Джорджине уйти в свою комнату и подождать развития событий, он стал расхаживать по мрачной библиотеке, разглядывая книги на полках и прислушиваясь к тому, не раздаются ли нервные шаги Кларендона на дорожке к клинике. В углах огромной комнаты, несмотря на свет люстры, было темно, и чем внимательнее смотрел Дальтон на книги своего друга, тем меньше они ему нравились. Это не было похоже на тщательно подобранную коллекцию книг обыкновенного врача, биолога или человека с широким кругозором. Здесь было слишком много томов на сомнительные пограничные темы, вроде темных гипотез и ритуалов Средних веков, и необычных экзотических книг, написанных иностранными алфавитами, одновременно знакомыми и незнакомыми.

Толстая тетрадь с научными наблюдениями, лежавшая на столе, тоже оставляла неприятный осадок. Почерк носил невротический отпечаток, а смысл заметок неприятно поражал. Длинные отрывки были написаны неразборчивыми греческими буквами, и когда Дальтон вспомнил все свои лингвистические познания, чтобы перевести записи, он внезапно вздрогнул и пожалел, что в колледже не так добросовестно штудировал Ксенофонта и Гомера. Здесь было что-то не так, наличествовали какие-то чудовищные ошибки, и губернатор плюхнулся в кресло возле стола, все внимательнее вчитываясь в варварский греческий язык доктора. Вдруг очень близко от него раздался шорох, на плечо ему резко легла рука, и он нервно подскочил в кресле.

— Что, позвольте узнать, явилось причиной этого вторжения? Вам нужно было изложить цель своего визита Сураме.

Кларендон с холодным видом стоял возле кресла с маленьким золотым шприцем в руках. Он был внешне очень спокоен и рассудителен, и Дальтон на мгновение подумал, что Джорджина преувеличила свои страхи. И как мог он, плохо знающий греческий, выражать какие-то сомнения по поводу этих отрывков? Губернатор решил быть очень осторожным в разговоре и благодарил счастливый случай, который поместил благовидный предлог в карман его пиджака. Он был очень спокоен, когда встал, чтобы начать разговор.

— Я не думаю, чтобы ты захотел раскрывать это перед своим подчиненным, а потому решил, что ты должен сам посмотреть эту статью.

Он вынул журнал, который ему дал д-р Макнейл, и протянул его Кларендону.

— Как видишь, на странице 542 имеется заголовок «Черная лихорадка побеждена новой вакциной». Это статья д-ра Миллера из Филадельфии, и он считает, что обошел тебя с твоим лекарством. Это обсуждалось в клубе, и д-р Макнейл полагает, что аргументы статьи весьма убедительны. Я, как юрист, не могу претендовать на роль судьи, но во всяком случае я подумал, что тебе не следует упускать возможность познакомиться с этим материалом, пока он еще свеж. Конечно, если ты занят, я не буду отвлекать…

Кларендон резко прервал его.

— Я собираюсь сделать сестре укол — она не совсем здорова, но когда вернусь, я гляну, что там пишет этот шарлатан. Я знаю Миллера. Это проклятый подхалим и неуч, я не думаю, что у него хватит мозгов украсть мое открытие из того немногого, что он видел.

Дальтон внезапно понял, что он не должен допустить, чтобы Джорджине сделали укол. Во всем этом было что-то зловещее. Судя по ее словам, Альфред слишком долго возился для того, чтобы развести обычную таблетку морфия. Он решил как можно дольше задержать доктора и тем временем как можно осторожнее все выяснить.

— Мне жаль, что Джорджина нездорова. Ты уверен, что инъекция ей поможет? Что она ей не повредит?

То, как судорожно дернулся Кларендон, доказывало, что его вопрос попал в цель.

— Повредит? — воскликнул он. — Что за чушь! Ты же знаешь, что Джорджина должна чувствовать себя отлично, чтобы служить науке, как все Кларендоны. Она, во всяком случае, гордится тем, что она моя сестра. Она считает, что нет таких жертв, которые она не могла бы мне принести. Она такая же жрица истины и всего нового в науке, как и я сам.

Почти задохнувшись, он прервал свою визгливую тираду. Взор его был явно безумен. Дальтон заметил, что его внимание переключилось на что-то новое.

— Впрочем, дай-ка мне взглянуть на то, что там пишет этот мошенник, — продолжал он. — Если он думает, что его псевдомедицинская риторика может провести настоящего врача, то он еще больший дурак, чем я думал.

Кларендон нервно отыскал нужную