и бодрил, и успокаивал, придавая мыслям ясность, вот как сейчас. Потому что когда на дне чашки показалась тёмная гуща, Эмбер уже выговорилась, и на неё, и правда, нахлынуло спокойствие.
Джина забрала у неё чашку, качнула пару раз кофейную гущу и перевернула на блюдце.
− Да уж, наделала ты дел! Но посмотрим, что скажут боги, милая, − ответила она и посмотрела на Эмбер с прищуром.
− А ты что посоветуешь?
— Я? Знаешь… я могу предложить только одно − сдохни, милая, − ласково ответила Джина.
− В каком смысле? — спросила Эмбер, откидываясь на спинку стула.
− В прямом смысле, − Джина развела руками. — С мёртвой и спроса никакого. И это для тебя единственный способ уйти от всех твоих врагов.
− Если бы это было так просто!
− Не просто, согласна. Нужно тело, похожее на твоё. Волосы, одежда… А уж крокодилов старый Джо подзовёт бесплатно.
− Крокодилы-то зачем?
− Слегка обглодать тело, чтобы точно не поняли, что это не ты. Ну и заплатить кое-кому, чтобы сказали, что ты искала, у кого купить аругву в Мадригеро. А тебе стоит этой же ночью сесть в лодку и плыть вверх по Туманной реке до самого Икуаля, а там уже на перекладных на север. На пароходы тебе нельзя.
− В такую мою смерть, может быть, и поверит сеньор Виго или полиция, но уж точно не поверят Тибурон и Джарр! Я ведь не сделала того, что пообещала! А плату с Тибурона взяла. Он найдёт меня. Из-под земли достанет! Ну и Джарр мне тоже не простит такого промаха! А ещё есть Его Светлость…. И Кэтэрина, о которой я не знаю, что и думать! И я… я не могу бросить Люка! — воскликнула Эмбер. — К тому же там осталась моя шкатулка. Я должна вернуться в особняк за ней.
− Ну, вот видишь, оказывается, сдохнуть не проблема, на самом-то деле. Достаточно просто вернуться в особняк, − фыркнула Джина и перевернула чашку. — Ты лезешь в пасть к анаконде. Люку-то ты чем поможешь? Если он жив, то он уже рассказал, кто ты такая. Ну, или расскажет. Под пытками.
− Надо сделать так, чтобы не рассказал, − твёрдо произнесла Эмбер, − я знаю, ты можешь это сделать. Твои боги могут помочь — я заплачу.
Джина оторвала взгляд от чашки и посмотрела на Эмбер исподлобья. И в этом взгляде было немного недоумения, но больше сочувствия.
− Почему ты так о нём печёшься? Разве он не сам виноват в том, что его схватили?
− Я должна ему. И я не могу его просто там бросить, это ведь я его во всё это втянула! Ты подумай, что они с ним сделают!
− Да, но ты же не силком его туда тащила? Он мог и отказаться. И разве ты просила его обворовывать гостей? А для дураков петля на Санта−Муэрте лучшее лекарство. Забудь о нём.
− Я так не могу! Я должна его вытащить оттуда и быстро. Пока не наступило утро и его не отправили на остров Дежавю или в тюрьму! Он не должен остаться у них в лапах! Может, он и дурак, но когда-то это он вытащил меня из Лагуны. И он попросил за меня перед Джарром. Он помогал мне. Я не могу так! Если мы не будем держаться друг за друга, нас всех скоро уничтожат.
Джина посмотрела на Эмбер как-то странно, покачала головой и произнесла негромко:
− Он замолвил за тебя слово перед Джарром? Хм. Ладно. Погоди минутку. Посмотрим, что скажут боги.
Она снова взглянула в чашку, долго рассматривала кофейные узоры, а потом взяла с полки деревянную плошку, бросила в неё горсть чёрных бобов и фасоли, что-то пошептала и рассыпала их на столе. Джина трогала бобы пальцами, и её полные губы беззвучно шевелились, будто она говорила с кем-то невидимым.
− Да, милая, ты запутала клубок так, что без тебя его не распутать, − произнесла она, наконец. — И хотя я бы отправила тебя к Джо прямо сейчас, но боги говорят, что тебе, и в самом деле, придётся вернуться.
− Вот видишь! — воскликнула Эмбер.
− Чему ты радуешься, милая? Оттуда ты уже не вернёшься прежней. Если вообще вернёшься. Хотя… − Джина сгребла бобы назад в плошку. — Не каждый лоа* сможет помочь здесь, но можно попытаться. У тебя есть, чем заплатить Барону за спасение твоего Люка? И помни, Барон берёт дорого за такие услуги.
Эмбер стянула с шеи кусок полотна, который заменил ей шейный платок, под ним оказалась бархатка с бриллиантом, тем самым, что ей подарил граф Морено. Она сняла его и бросила на стол. Джина некоторое время смотрела на бриллиант, потом подняла взгляд на Эмбер и спросила, обнажив белые зубы в лёгкой усмешке:
− На эти деньги ты могла бы купить целый корабль таких «Люков». Ты уверена в том, что делаешь?
− Если твоему Барону придётся по вкусу это подношение, и он сделает то, о чём я прошу, то я уверена. Это же достойная плата?
− Плата-то достойная… Но всё равно это будет непросто. Ты же знаешь, чем ведает Барон*?
− Знаю, − тихо ответила Эмбер. — Но иной раз даже смерть лучше того, что нас ожидает в приюте на острове или на площади Санта−Муэрте. И я никому бы этого не пожелала.
— Иного от эмпата и не услышишь, − хмыкнула Джина, поставила перед ней бутылку рома и дала полотенце. — Сотри с себя эту синеву ромом. Вода вон в кувшине и таз в углу. И жди здесь. Я, надеюсь, Барону понравится твоя плата.
Джина смахнула со стола бриллиант одним точным движением и ушла за занавеску, чем-то погремела там, а затем хлопнула дверь, ведущая на задний двор её лавки.
А Эмбер выдохнула и прислонилась затылком к деревянной стене. Только сейчас, здесь, в этой лавке, она по-настоящему почувствовала себя в безопасности. Эмбер взяла бутылку, щедро плеснула на полотенце и принялась оттирать невидимую краску, оставленную на её шее сеньором Виго.
С момента, когда она выбралась из портшеза за воротами особняка Вилла Бланко, всё сплелось и превратилось в одну натянутую струну: сеньора Кэтэрина и её наряд, портшез, который два джумалейца спокойно пронесли через ворота, её страх, лай собак, музыка… Она выскользнула так, что никто не заметил, бежала, не чувствуя под собой ног, и выдохнула, только оказавшись среди знакомых огней улицы Бургун.
Она не знала, что ей
