на бегу, тащили в дом сундуки, распрягали господских коней, набирали воду из колодца, не забывая подмигивать деревенским девушкам. В этой кутерьме мать и сын Софиади молча проследовали в дом. Сразу за порогом Хельга быстро заговорила:
— Это какое-то недоразумение, сынок. Ты не волнуйся. Папу обязательно отпустят. Главное — разобраться, что случилось. Я попытаюсь все узнать. Ты не встревай и лучше просто помалкивай, чтобы не сболтнуть лишнего, так как пока не ясно, в чем папу подозревают. А сейчас помоги мне накрыть на стол и сбегай к Виктору за молодым вином. После еды и выпивки даже у господ языки развязываются. Тогда и будем думать.
Никос смог только кивнуть. Мама погладила его по голове, поцеловала в макушку и сказала:
— Ну, за дело!
Работа в данный момент была единственным утешением. Мальчик принес воды и стал помогать накрывать на стол. Обязанности отвлекали от тяжелых мыслей, но перед глазами снова вставало лицо отца.
Когда Никос вернулся от Далонье с полным кувшином лучшего вина, трапеза была уже в самом разгаре. За столом вместе с герцогом и епископом восседали воевода и несколько рыцарей. Прислуживали юные оруженосцы — чуть постарше Никоса. Кубки с вином все чаще стучали друг о друга. Пили во славу и за здоровье короля Бия V, за мудрость и щедрость монсеньера герцога Жерома Алурийского, за силу и опыт воеводы Тревора Тордье, за смелость и разные подвиги присутствующих рыцарей — Бриссона, Жуаеза, Фуко и Шервиля, а также, за успех предстоящего похода. И хотя языки у компании давно развязались, а у некоторых рыцарей уже изрядно заплетались, о характере и цели похода ничего сказано не было. Или, возможно, за стуком посуды в многоголосом шуме Никос просто не разобрал нужных слов.
— Сынок, сбегай в сарай и отнеси солдатам поесть и выпить, — сказала Хельга, вручая корзину и кувшин Никосу. И, заметив, как при этих словах герцог бросил в их сторону строгий, но уже хмельной взгляд, добавила громче: — И возвращайся поскорей. Еще дел невпроворот.
Никос посмотрел маме в глаза и понял ее замысел. Он улыбнулся, кивнул и быстро скрылся за дверью.
Перед дверью сарая дежурили два гвардейца. Никос заметил, как тоскливо они вытягивают носы в сторону дома, как жадно и напряженно прислушиваются к шуму трапезы, непроизвольно облизываясь и глотая слюну.
— Мама велела угостить вас, — робко сказал им мальчик, подойдя ближе.
— А вот это дело, сынок! — радостно пророкотал дородный краснолицый стражник, тот, что был постарше, и обратился к напарнику: — Эмиль, слушай сюда. Был приказ охранять старосту, а не сарай. Староста внутри, под крышей и в тепле. Значит и мы должны быть рядом с ним, не спускать с него глаз, а не мерзнуть на дворе на голодный желудок, черт меня подери! За домом под навесом я приметил небольшой стол с инструментами. Предлагаю оставить инструменты под навесом, а стол перенести сюда.
— И то верно! У меня во рту пересохло, и живот крутит с голоду. Все по домам, а мы, как собаки, на улице. Надо все сделать по-людски, — откликнулся в сердцах Эмиль и, принимая корзину и кувшин у Никоса, добавил: — Спасибо тебе и твоей маме, мальчик.
Затем стражники отправились под навес за столом, на котором отец обычно занимался мелкими столярными работами по хозяйству. Никос осторожно заглянул в сарай и у дальней стены увидел связанного отца. Их глаза встретились. Мальчик не успел и слова сказать, как послышались голоса возвращавшихся гвардейцев.
— Жак, а ты уверен, что герцог не накажет нас за это? — засомневался Эмиль.
— За что?! Мы четко выполняли указания и всю ночь не спускали глаз с арестованного, сидя с ним рядом. Уф… А потом, если и возникнут проблемы, его преосвященство возьмет нас под защиту. Зря мы, что ли, возимся с его деревяшками в повозке? Не-ет, он нас в обиду не даст… Да под ноги смотри, чтоб тебя!
Кряхтя под тяжестью верстака, стражники скрылись в сарае. Оставшись у приоткрытой двери, Никос уже через минуту услышал, как солдаты стали разливать вино по кружкам…
* * *
Еще три раза бегал Никос к Далонье за вином и в сарай, угощая солдат. Однако стражники розовели, добрели, краснели, но никак не хотели засыпать. Герцог и епископ уже давно уснули в родительской спальне, богатырски храпел на овечьих шкурах у входа суровый воевода, рядом блаженно сопели рыцари, а гвардейцы все продолжали нести службу. Они улыбались пареньку, шутили заплетающимися языками, но подойти к отцу, по-прежнему, не было никакой возможности. Когда расстроенный Никос вернулся домой, Хельга поняла все без слов.
— Этих вояк не взять без военной хитрости, — сосредоточенно сказала она и, порывшись на полках, высыпала в последний кувшин порошок из черного мешочка. Добавив сахара и перемешав содержимое, она вручила кувшин сыну. Затем присела на колени и добавила шепотом: — Слушай меня внимательно, Никос. Здесь снотворное. Обязательно дождись, когда они уснут. Ты должен переговорить с отцом. Будь осторожен и не шуми. Ну, да ты лучше меня знаешь, как это сделать. Посоветуйся с отцом. Слушай его внимательно, твой отец самый умный. Передашь мне все слово в слово. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. — Она поцеловала его в голову и перекрестила. — Ну, с Богом, сынок.
Никогда Никос не видел ее такой решительной. Пожалуй, только на беспорядок, царивший обычно в его углу, она набрасывалась с таким же выражением лица.
— Не волнуйся, мам. Я все понял, — сказал он и вышел во двор.
— О, а вот и наш, ик… виночерпий!!! — радостно заорал старший стражник, как только мальчик перешагнул порог. — А мы… уф, мы уже жаж-… жажда-… тьфу, за-жда-лись, — наконец произнес он по слогам. — Вот.
— Угощайтесь, — Никос поставил тяжелый кувшин на стол.
— Это уж всенепременно. За нами не станет… — пыхтел Жак, разливая вино по кружкам. Эмиль уже полулежал на столе. Он подпирал взъерошенную голову и смотрел на поставленную ему кружку мутным взглядом.
— О, да это вино лучше прежнего! Какого черта нас поили до этого кислой бурдой?! — загромыхал Жак.
— Господа уже спят. С их стола немного осталось. Мама решила вас угостить, — нашелся Никос.
— Хорошая у тебя мама. Это она правильно решила. От господ не убудет. Они то, небось, каждый день такое вино пьют! Хо-хо!.. Эй, Эмиль, хватит спать! Не спать!!! — затряс своего напарника старший стражник. — Ты забыл? А ну, отвечай, в чем наша служба?.. За что нам платит герцог? За охрану!.. А ну не спи! На, лучше выпей этого вина. Клянусь, лучшего ты
