Она обиженно хмурится.
Я чувствую движение ее ладоней в своих волосах — тонкие пальцы перебирают пряди на затылке, буквально выуживая из меня эти… непотребные кошачьи звуки.
— Я о вас думала, мой герцог, — говорит так откровенно и искренне, что мое оледенелое солдатское сердце предательски ухает в груди. — В том сыром холодном подвале, где она продержала меня всю неделею, я должна была думать о вас постоянно, потому что только эти мысли меня и согревали.
Наверное, хорошо, что именно сейчас она говорить эту правду.
Потому что, клянусь Хаосом и Бездной, и всеми душами, которые отправил к богам, я никогда не был так близок к тому, чтобы попрать все свои принципы и устои.
Ни к чему хорошему это бы не привело.
— Она мучила тебя? — Я, буквально скрепя сердце, отрываю от себя ее руки. — Делала больно?
Моя маленькая монашка открывает рот, чтобы ответить, но в эту минуту где-то над нашими голова раздается оглушительный рев.
И замок вспарывает разрушительная волна.
Глава одиннадцатая: Герцог
— Что это? — Тиль переходит на шепот, и инстинктивно жмется ко мне.
По зельем или нет, а инстинкты самосохранения никто не отменял, и мне, демонова язва, все равно приятно, что она ищет у меня защиты. Хоть, скорее всего, будь девчонка в трезвой памяти — не сделала бы это из женской вредности и обиды. Чтобы я, упаси светлые боги, не узнал, что рядом со мной она чувствует себя в безопасности.
Даже если это компрометирует ее драгоценную репутацию.
Я прислушиваюсь и на всякий случай завожу руку за спину, сжимая пальцы в кулак до характерного покалывания в ладони.
В некоторых узких кругах мои истинные таланты и статус Инквизитора, конечно, не секрет, но простым смертным эту информацию знать не обязательно. В особенности — девчонке с Печатью Хаоса, которая то появляется, то исчезает, как нарочно играет со мной в прятки.
Да, Рэйв, этот ребус тебе еще долго предстоит разгадывать.
— Может, — продолжает шептать Тиль, — это просто… ветер в башне?
Я отмалчиваюсь, потому что такой «ветер» я уже слышал, и в тот раз он натворил таких дел, что даже моя бесшабашность пасует перед теми воспоминаниями.
Но все же… тишина?
Черный сад больше не трясет, и только продолжающаяся сыпаться на наши голову пыль с потолка, напоминает о чем-то странном.
— Милорд, я хотела сказать… — Голос Тиль ломается, потому что нас буквально разбрасывает в стороны новая волна дрожи.
Пол под ногами ходит ходуном, Тиль пытается удержаться, схватиться за книжную полку, которая опасно накреняется на бок.
Бездна все побери!
Я ногой отшвыриваю падающее у меня на пути кресло, делаю шаг и прежде чем книжный шкаф завалится на Тиль, выбрасываю вперед руку. Раскаленная энергия жжет руку, но этой силы достаточно, чтобы тяжелый шкаф сменил траекторию падения.
Я перестарался.
Слишком сильно.
Доски разлетаются в щепки, книги вспыхивают яркими искрами и тут же превращаются в пепел, который поливает голову монашки обильным зловещим дождем.
А она даже не закрывает голову руками — просто стоит там, как приколоченная к полу, и смотрит на меня во все глаза.
Передышка между встрясками может быть хорошим поводом, чтобы сбежать из библиотеки куда-то, где на наши головы по крайней мере не будет покушаться любая свалившаяся с полки книга, но вместо этого мы, как два барана, таращимся друг на друга.
Я опускаю взгляд на руку.
Рукав сорочки, конечно, обуглился, обрывки дорогого шелка тлеют вокруг покрытой черными раскаленными символами кожи.
Эти символы — самое мерзкое, что существует в царстве живых.
Язык Бездны.
Руны Хаоса.
Который заточен во мне уже несколько десятков лет, и благодаря которому я так хорошо «сохранился».
Моя боль, мое проклятие и мои исключительные возможности.
Мой вечный голод, который запросто превратит меня в чудовище, если я вовремя его не накормлю.
Я никогда не считал себя каким-то неправильным или мерзким, разве что немного «испорченным», но все это было на благо Артании, я сам согласился принять в себя кровь Хаоса, запустить под кожу несколько сотен демонических душ, потому что это оказалось эффективно.
Усмехаюсь скорее с горечью.
Королевский Инквизитор, гроза всех еретиков, носит в себе то, что не должно существовать в мире смертных. И то, за что рьяно истребляет других.
— Что… это? — округляет глаза Тиль.
К счастью — вот уж не думал, что скажу это — мне не придется отвечать на этот вопрос, потому что Черный сад снова оглушает громкий хриплый рев.
Прикрываю глаза лишь на мгновение.
И все-таки, я не ошибся.
Я быстро перепрыгиваю чрез заметную трещину в полу, хватаю девчонку за руку и увлекаю в сторону выхода. Она молча следует за мной.
Но когда до двери остается пара шагов, замок снова ухает от дрожи, и я едва успеваю оттолкнуть Тиль к стене, прежде чем на наши головы свалится обломившаяся у самого потолка, каменная колона.
Я уворачиваюсь вполне удачно, но пара крупных осколков ощутимо приземляются на плечо. Прикусываю стон боли и тут же стряхиваю каменное крошево на пол. Обрывки рубашки — туда же.
Яд Хаоса под кожей уже делает свое порочное дело.
Разум затуманивается, и лишь сосредоточение на том, кто я, не дает ему полностью взять надо мной контроль.
Это как вернуться с самой долгой и кровопролитной войны с врагом за пазухой.
— Стой там! — кричу Тиль, замечая, что она собирается снова прорваться ко мне.
Кивает, послушно прижимается к стене.
Умница.
Хоть что-то она делает сразу и без споров.
Выход из библиотеки замурован. Даже мне потребуется несколько минут, чтобы раскидать эти булыжники, каждый из которых разором с половину меня самого. Нужно искать другой путь наружу.
Осматриваюсь — все окна высоко и на них решетки.
Но пока нас тут трясло, одна из стен дала пару крупных трещин.
Я приказываю Тиль не двигаться с места, иду туда, буквально перескакивая через горы тлеющих книг.
Сосредотачиваюсь, успокаиваю ток крови.
Взмах — стена дрожит и практически стонет.
Трещины становятся больше.
Удар больно отдает в самое плечо.
Я могу использовать Силу Хаоса по своему усмотрению, но это всегда слишком затратно и разрушительно для меня самого. Человек, пробивающий кулаками каменную стену, собьет пальцы в кровь и переломает кости, но не добьется успеха. Я тоже, вероятно, сломаю кости, но получу желаемое.
