Торн выпрямился и невозмутимо взглянул на нее.
– Этим делу не поможешь, Глория.
Доведенная до бешенства его бесцеремонностью, Глория отчеканила:
– Я тебе искренне признательна за заботу, Райли. Но я и правда считаю, что тебе вовсе незачем беспокоиться о моих делах.
– Тогда сама побеспокойся о них, – хладнокровно заметил Райли. – Для этого всего лишь нужно выйти из кабинета и объехать свои земли. Тогда ты, может быть, поймешь, что стоит за цифрами в твоих расчетных книгах.
– И зачем мне это? – процедила Глория.
– Два последних дня я только и делал, что объезжал твои земли и объяснял, что и где необходимо исправить, – ответил Райли, не замечая ее грубости.
Глория кивнула:
– Я знаю.
– Но ты игнорируешь мои предложения, ведь правда?
Глория кивнула:
– Ты прав.
Лицо Райли окаменело:
– Это потому, что тебе не нравятся мои замечания, или потому, что предлагаю их я?
Глория тщательно расправила помятые страницы, делая это нарочито медленно, затем закрыла книгу и повернулась к Райли.
– И то и другое, – откровенно призналась она.
Торн продолжал сидеть неподвижно, внимательно вглядываясь в ее лицо. Напряжение между ними нарастало.
– Ну что ж, отлично, – произнес наконец Райли, вскакивая со стула, как обычно спрыгивал с лошади. Он поставил стул на место, взял со стола шляпу, нахлобучил ее на голову и стремительно направился к двери. Его неожиданное отступление сопровождалось гулким стуком каблуков по отполированному полу. И вот он уже скрылся за дверью.
Откинувшись на спинку кресла и вцепившись в обитые мягкой кожей подлокотники, Глория молча смотрела, как Райли уходит. Это было настолько неожиданно, что Глория растерялась.
Наконец она вскочила и, выбежав в коридор, крикнула вслед удаляющемуся приятелю:
– Подожди, Райли, куда ты?
Не замедляя шага, Торн бросил через плечо:
– Прямиком в ад, за то, что пытался тебе помочь. – Он свернул за угол и исчез из виду.
Глория стиснула зубы, борясь с закипающим гневом – и разочарованием. Ну конечно, теперь он побежит за утешением к Бидди, и та непременно явится, чтобы прочесть ей очередную ирландскую мораль о том, как должна вести себя настоящая леди.
– Да чтоб ему пусто было! – зло пробормотала Глория и вышла в коридор.
Здесь она едва не столкнулась с Райли, который стоял, прислонившись к побеленной стене и скрестив на груди руки. Бросив на Глорию уничтожающий взгляд, он вытащил из заднего кармана брюк перчатки для верховой езды и принялся неторопливо их натягивать.
– Я вижу, ты все-таки подняла свою задницу с кресла, леди босс. Не хочешь ли совершить прогулку по своим владениям, чтобы посмотреть, как выглядит твоя собственность на самом деле?
Застигнутая на месте преступления, готовая скорее умереть, чем признать, что она пыталась догнать Райли, Глория опустила голову, чтобы не видеть его насмешливой улыбки.
– Я думала, ты ушел.
– А я думал, что тебя это не волнует, – ответил Райли, прищурившись.
– А меня и не волнует, – растерянно выпалила она, не отрывая глаз от перчаток Торна. – Я только…
– Что ты только?
– Ты мне дашь сказать в конце-то концов? – Глория огляделась, мучительно пытаясь найти хоть что-нибудь, за что можно было бы зацепиться взглядом. Словно в ответ на ее молитвы, в конце коридора за спиной у Райли появилась Бидди. – Я всего лишь хотела найти Бидди. – Глория быстро прошмыгнула мимо Райли, пройдя почти вплотную к нему и почувствовав тепло его тела. – Ах вот ты где, Бидди! – воскликнула она преувеличенно бодрым тоном. – А я везде тебя ищу.
Бидди нахмурилась:
– Да неужто, детка? Так я ж все время была на кухне. Ты ведь знаешь…
– Прости, я забыла. – Глория сделала большие глаза и кивнула на Райли.
Бидди перевела взгляд на Торна, а затем вновь повернулась к своей воспитаннице. Растерянность на ее лице сменилась внезапным озарением.
– Ой, так меня и вправду не было на кухне.
– Вы только что были там, когда я проходил мимо, – возразил Райли, встав рядом с Глорией.
Бидди энергично кивнула, рискуя растрепать волосы, тщательно собранные в пучок на затылке. Несколько седых прядок моментально взвились и опали, обрамляя покрасневшее от смущения лицо старой няни.
– Конечно, ты прав. Я была на кухне только что. А вот перед этим меня не было. А потом я пришла и снова ушла. Мне надо было… надо было… О Господи.
Глория махнула рукой:
– Да ладно, не переживай, Бидди. Ты совсем не умеешь врать. – Она повернулась к Райли: – Ну давай поедем, осмотрим земли. Я только переоденусь.
На лице Райли не дрогнул ни один мускул.
– Как скажете, хозяйка.
Громко хлопнула входная дверь. Бидди вздохнула с облегчением – дети уехали на прогулку. Она вытерла руки о фартук и огляделась, пытаясь вспомнить, что же она собиралась сделать, когда Глория ее остановила. На столе остывали буханки хлеба, только что вынутые из печи. Их пьянящий аромат разносился по дому, наполняя залитые светом комнаты. Да, ей ведь надо отдать еще распоряжения насчет обеда.
Ага, вспомнила наконец. Не забыть бы мясные обрезки для бедняги Скитера. Бидди сняла с гвоздя теплую шаль и закуталась в нее, завязав концы на животе. Взяв жестяную миску, в которую еще утром она заботливо сложила мясо, Бидди направилась к двери.
Ступив на деревянное крыльцо и спускаясь по ступенькам во двор, Бидди внимательно всматривалась вдаль, пытаясь разглядеть Глорию и Райли, скакавших бок о бок к въездным воротам. Ступив на дорожку, ведущую к вершине холма, увенчанного тремя крестами, старушка покачала головой и пробормотала молитву. Подумав о Скитере, Бидди крепче сжала в руках миску с мясом. «Как знать, может, бедняга уже и не шевелится».
Но в конце долгого и утомительного пути Бидди ждала неожиданная награда – увидев ее, Скитер сел и приветливо вильнул хвостом.
– Что ж, сэр, я смотрю, вам теперь вроде полегчало? – улыбнулась она собаке. – Глянь-ка, что старая Бидди тебе принесла. Ты это любишь.
Она открыла деревянную калитку и шагнула вперед, протягивая псу миску. Дав собаке сначала понюхать мясо, Бидди поставила миску перед Скитером. Пес сунул нос в тарелку и засопел, но вдруг отвернулся и снова улегся поперек могилы Старого Пита.
Бидди нахмурилась. Обведя глазами маленькое кладбище, она заметила разбросанные повсюду клочки сена. «Кому понадобилось это делать?» – удивилась она. Затем, уперев руки в бока, она обратилась к старому псу:
