кино– и видеоаппаратурой. Денис его знал – парень толковый, учился в киноинженерном, подрабатывал у Антона, выполняя кое-какие заказы. Легальные, разумеется. Антон не стремился прославить свое имя в веках по роду той деятельности, которой приходилось заниматься. Подъехав к развилке, остановились. Дальше уже начиналась «наша земля», как сообщил Армагеддонец, объезжавший эти места с чиновником областного правительства. Денис вылез из машины, встал рядом с Ортопедом и примкнувшим к ним Стоматологом и, разминая слегка затекшие ноги, с удовольствием огляделся.
– Вот смотрю я, – Дениса опять потянуло на лирику, – знакомые места для меня пошли, вроде бы и пятнадцати лет как не было, а сейчас в казарму поторопиться придется! Ведь тяжело было физически до невозможности, а вспомнить все равно приятно, молодость ни на что променять нельзя. Давайте отсюда и начнем панорамы снимать, а я на карте буду отмечать, что и где, все-таки привязку к местности здесь делать учили, так что вроде боевой опыт получается.
Парниша на заднем сиденье засопел и начал распаковывать аппаратуру.
* * *
Целый день, проведенный на природе, кроме массы положительный эмоций и окончательного решения строить коттеджный городок (если подражать классикам – Нью-Гатчину) с автодромом мирового уровня, ипподромом лучше, чем в какой-то там занюханной Англии, олимпийской деревней, международным выставочным центром и, естественно, с коттеджами, достойно отражающими характер и размах братков, возбудил у большинства из них зверский аппетит. Тут мнение коллектива слегка разделилось. Большинство сразу же отправилось к заведенью «У Литуса», процитировав его директору Виле-ну желательный расклад блюд.
Ортопед же со Стоматологом и примкнувший к ним Рыбаков решили заехать в Гатчину, где надо было перетереть один небольшой, но важный вопрос с человеком Хоттабыча, а потом по домам, поелику в связи с предстоящими «каникулами» у Миши и Стаса оказалась масса дел, да и Денис решил не откладывать анализ полученной за день информации. Договорились встретиться в кафе-баре, несколько легкомысленно именуемом «У Павлуши» и контролируемом Хоттабычем.
Саши, естественно, там не было, но один из его помощников, специально вызванный на эту встречу и теперь скучавший за столиком, узнал дорогих гостей, тут же радостно вскочил, усадил к себе и процитировал бармену весьма внушительный список того, что, по его мнению, могло благотворно воздействовать на организмы прибывших. Последние, естественно, не изображали из себя кисейных барышень и воздали столу должное. Поговорили о сегодняшнем положении дел, обсудили распределение ролей по контролю над Гатчинским рынком, рестораном и несколькими строениями, оказавшимися бесхозными в результате полного вытеснения «чехов»*. Правда, в данном случае это было не совсем точно. Гатчинский рынок держала весьма пестрая международная группа с преобладанием выходцев с Кавказа. Были там, конечно, и чистокровные славяне, но на вторых ролях. Сейчас они, не имея опыта и связей, пытались захватить кусок явно не по их зубам, что весьма печалило почтенных братанов. Глупость и беспредел еще никогда пользы не приносили, и все это следовало загасить на корню. Быстро решили стратегические вопросы, поделились тонкостями обращения со все более наглеющими барыгами и чиновниками, обсудили не совсем понятную кампанию правительства по пресечению так называемой «криминально организованной» деятельности.
– Лучше бы они в зеркало посмотрели, – заявил Ортопед, – ведь теперь разговариваешь с чинушей, и этот фрукт, слушая тебя, даже не понимает, что же он делать должен. Впечатление такое, что набрали то ли родственников, то ли знакомых, бывших в резерве… ну, там, в дурдомах или школах для умственно отсталых. Я им должен объяснять, что они подписать или прозвонить обязаны. А вот насчет деньги смекают быстро: сразу запузыривают охренительную сумму – независимо от задачи: то ли ларек передвинуть, то ли рынок построить.
– Просто кровососы какие-то, – согласился дружественный браток. – Саня уже тоже начал отсев среди них производить, всех кормить – разоришься, да и западло это!
– А что вы хотели, – включился в обсуждение Денис, – есть закон Мэрфи, который гласит: «Уровень профессиональной подготовки чиновников обратно пропорционален их количеству». А у нас только в процессе сокращения бюрократического аппарата, как верещали в правительстве, за последние годы их число увеличилось на тридцать процентов. Вот и лезут, как клопы голодные, на тепленькие места. Не успевают даже научиться хоть чему-нибудь. Вот ведь бедненькие!
– Всех бы к ногтю, – кровожадно заявил доселе молчавший Стоматолог.
– Ну, не совсем так, – возразил Денис, – без грамотного управления не то что государство, но и бригада не сможет работать.
Братаны согласно кивнули.
После сердечного прощания Стас, Денис и Михаил продолжили путь.
Ортопед вопреки обычаю не торопился, о чем-то размышлял.
Рыбаков прикидывал, не подремать ли на сытый желудок, как Михаил вдруг встрепенулся и спросил: – Все-таки я не понимаю, а кто же во всем этом виноват? Ну не поверю я, чтобы все в России были уж такими идиотами. Не иначе, как забугорная сволочь орудует, и я подозреваю даже кто!
– Мишель! Ты опять за свое, – сонливость у Дениса прошла враз. – Я же тебе говорил, меньше слушай доморощенных политиков у Гостинки. У них все просто, главное вдарить покрепче, не вникая в суть проблемы. А ты с их куцыми идейками носишься, как еврей с писаной торой! Ортопед даже слегка притормозил, открыл было рот, закрыл, пару секунд подумал и попросил: «Повтори, я чой-то не врубаюсь».
– Повторяю, – занудливым голосом сказал Денис, – носишься с их идейками, как еврей с писаной торой.
– По-моему, как дурак с писаной торбой, – неуверенно возразил Михаил.
– Увы, – Денис сел на любимого конька, – тут неправ не только ты, но и все, кто последние лет сто-сто пятьдесят это говорит. Мыслим логически. Торба – это мешок. И расписывать мешок раньше не пришло бы на ум самому последнему дураку. Это сейчас на рюкзаках появились всякие надписи, картинки, фенечки и так далее. Сие говорит лишь о том, что степень идиотизма населения возрастает. Я не говорю о бредовости надписей или об убогом смысле картинок. А мое прочтение пословицы – классическое и имеет вполне логическое обоснование.
– Ну и какое же? – спросил Ортопед.
– Понимаешь, Мишель, – продолжил Денис, – у иудеев есть очень хорошая черта – это въедливость, или более просто – четкое понимание цели и пути ее достижения. Тут с ними конкурировать бессмысленно, выживать они могут, только неукоснительно выполняя веками сложившиеся правила. Правила, которые в основном изложены в Торе. Конечно, фанатичное выполнение всех правил вряд ли сейчас вообще возможно, но сохранить стараются все. Это и не дает иудаизму развалиться, причем уже не первое тысячелетие. А как лучше всего сохранить и понять учение? Да просто переписать основные тезисы, а лучше основополагающий документ целиком, а не полагаться на его не всегда
