головы.
Наступает долгая минута звенящей тишины.
Кажется, что взгляды всех присутствующих в салоне обращены на мою персону.
А я что? Я ничего…
— Нелли, дорогая, только не переживай! Мы все исправим! — звучит успокаивающе голос хозяйки.
— Что это такое? — голос «бабули» звенит от гнева и негодования.
Вижу в зеркале, как округляются ее глаза и дрожат губы.
Перевожу взгляд на свои волосы. У самых корней они окрасились в глубокий розовый цвет с фиолетовым отливом. «Фуксия» или что-то типо того.
Дальше цвет плавно размывается в ярко розовый, даже маске до такого было далеко. А кончики остались, как и были нежно-розовыми.
Получилась такая Мальвина с розовым фильтром.
Круть! А что? Мне нравится!
— Я не понимаю, как… — мямлит Марина. — Наверное, когда Екатерина… Я… когда упал окислитель граммовка сбилась…
— Упал окислитель? Случайно? — Нелли Эдуардовна быстро ухватывает суть и награждает меня убийственным взглядом.
— Ну…да… — Марина снова мямлит. — Его Екатерина случайно задела.
— Спасибо, — обрывает ее на полуслове «бабуля». А меня обжигает ее пылающий яростью взгляд.
Я кожей чувствую, что она поняла, кто виноват в этом окрашивании.
Блин, Марина, ты не могла виновато помолчать.
— Неважно, дорогая. Все поправимо, — пытается смягчить ситуацию хозяйка. — Марина!
Но девушка не шевелиться. Стоит как вкопанная и отводит взгляд.
— Да. Но не сейчас, Маргарита Михайловна, — почти шепотом возражает девушка.
— Что? — тонкая бровь ползет вверх, как бы удивляясь, что ей кто-то перечит.
— У Екатерины тонкий волос. Мы его уже обесцветили и тонировали. Нового обесцвечивания он не выдержит. Мы просто сожжем ей волосы. Надо подождать.
— Сколько? — почти хором выдыхают женщины.
— Не меньше двух недель, иначе…
— Мы поняли, — резко обрывает ее Нелли Эдуардовна.
Она больше не смотрит на меня. Ее осанка идеальна. Она стоит, вытянувшись в струнку, и смотрит прямо перед собой.
Ее подбородок гордо вскидывается. Она разворачивается на каблуках и достает телефон.
— Дмитрий, дорогой. Отвези Екатерину домой. Я? Нет, я с вами не поеду. Да, собиралась… Но планы поменялись… У меня сегодня дела.
Не оборачиваясь ко мне и ни говоря ни слова, она подхватывает пиджак, кивком прощается с хозяйкой салона и выплывает наружу.
Хм… Неужели я перегнула палку?
Еще раз смотрю на себя в зеркало. Красотка! Просто супер!
— Твою ж… — раздается совсем рядом глубокий баритон.
Вздрагиваю от глубокого хриплого голоса. Втягиваю голову в плечи.
В зеркале встречаюсь с его взглядом. Сначала удивленным, потом пылающим негодованием и яростью.
— Вставай. Пошли, — бросает зло опекун.
— Дима, не переживай. Через две недели мы все поправим. К юбилею Нелли ваша девочка будет сиять… — тараторит хозяйка.
— Не сомневаюсь, — перебивает он ее.
Видимо, такое случается не часто. Потому что женщина замирает и удивленно хлопает глазами. Какое глупое у нее выражение лица.
— Дима, я во всем разберусь. Накажу…
— Хватит, — он снова прерывает ее небрежным жестом. Больше он не обращает внимания ни на что. Только на меня. — Вставай, мы уходим.
По спине пробегают мурашки и стекает капля пота.
— Я хотела еще массаж… — начинаю бодро, но под убийственным взглядом голубых глаз сжимаюсь и шепчу.
Я чувствую, что он кипит от ярости, и слова застревают в горле.
— В другой раз, — он не повышает голос, но я чувствую в нем сталь.
— Я…
Договорить я не успеваю. Дмитрий в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние и практически выдергивает из кресла.
— Идем, — шепчет он зло. Очень зло.
В очередной раз подхватив меня под руку, он тащит меня на выход.
— Маргарита Михайловна, пришлите мне счет, — бросает опекун через плечо.
— Дима, я не совсем понимаю твоего поведения, — хозяйка хмурится.
А я слышу, как скрипят у Димы зубы он злости.
— Простите, Маргарита Михайловна. У меня выдались напряженные дни, — его голос звучит ровно, не слышу в нем сожаления.
— Мы с Кариной волнуемся. Ты давно не заходил, не звонил, — она наступает.
— Еще раз прошу прощения, исправлюсь в ближайшее время.
С этими словами он тащит меня на выход.
Едва Дима выталкивает меня за дверь, пытаюсь вырвать руку.
— Отпусти.
Но он держит очень крепко.
— Пусти, говорю, — дергаю сильнее, кофта сползает, обнажая плечо.
— Закрой рот и садись в машину, — он встряхивает меня. Даже зубы клацают.
Никогда не видела его в таком состоянии.
— Эй, что случилось-то?
— Замолчи. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю, — его потемневший взгляд способен убить на месте.
Чувствую, как внутри разливается холод.
— Да вы заколебали уже! — почти кричу я. — То не делай, так не сиди, не кури, пиво не пей! Я, блин, у вас в гостях, а не в тюрьме!!! И кто такая эта Карина? И почему они с мамашей-манекюршей ждут тебя в гости? — я не уверена, это моя природная наглость выступает на первый план или интуитивно начинаю действовать как в поговорке, что лучшая защита — это нападение.
— Это не твое дело, — отрезает Дмитрий и распахивает передо мной дверцу.
— Не мое? — я и сама это знаю. — А может, это очередная твоя подружка? Может, ее мамашка специально меня выкрасила как болонку на параде, а?
Чувствую, что не просто попала в точку. Я довела Диму до очки кипения!
Его щеки покрываются румянцем, а после вспыхивают и идут багровыми пятнами.
Вжимаю голову в плечи, ожидая очередного урагана страстей.
Вот только где-то совсем глубоко внутри щемит тоска. Почему? Что это?
Карина! Карина, его очередная… Кто? Девушка? Игрушка? Или может что-то большее?
Почему мне не плевать?
За последнее время я изучила почти весь спектр Диминых эмоций: гнев, ярость, презрение, недоумение, злость. Вот только я больше ни разу не видела на его лице восхищения, как в ту далекую ночь…
Блин, да что со мной? На хрен мне его восхищение!
— Екатерина, ты никогда не задумывалась, что твои поступки могут бросать на нас тень? — он говорит тихо и почти спокойно. Вот только я все равно слышу звенящий металл.
Поднимаю на него взгляд. Его глаза мечут молнии. На щеках ходят желваки, но он изо всех сил пытается сохранить спокойствие. Мне даже кажется, что я слышу усталось в его голосе.
— Тень? На вас?
— Да. Твоя потасовка на вокзале была снята на камеры мобильных телефонов, знаешь сколько мне пришлось заплатить, чтобы эти видео не увидел весь интернет?
Отрицательно качаю головой.
— А твои снятые кроссовки в нашем подъезде? Знаешь, с какими глазами мне пришлось оправдываться перед охранником?
Продолжаю качать головой.
— Он сделал вид, что поверил. Но половина дома косятся в нашу сторону, стоит тебе выйти из квартиры! Богатые люди, Катя, тоже любят сплетни, особенно, когда они касаются еще
