был твоим папой?
— Хочу. Папа Коля пьяный приходил домой. Ругал меня.
— Я не буду ругать. Я буду любить тебя, — договорились?
— Договорились. И я буду любить тебя.
Мария Михайловна, с любопытством наблюдавшая за этой картинкой, улыбнулась довольной улыбкой и поторопилась пригласить за стол:
— Мужчины, давайте за стол. Голубцы стынут!
— Саид, Папа, садитесь. Голубцы очень вкусные. А завтра я вам чуду приготовлю, — сказала Раиса и, взяв за руку Саида, посадила его рядом с собой… После ужина, Раиса и Саид поднялись на второй этаж в спальню.
— Как тебе мои родители? — был первый вопрос от Раисы, как только они уединились на втором этаже.
— Не ожидал такого. Тепло. Слишком тепло.
— У нас не бывает конфликтов. Я не знаю, не представляю, чтобы папа приходил домой пьяный. Чтобы кричал на мать, на меня.
— Заметно. Мудрый, уверенный мужик. Хозяин.
— А тебе что пап сказал?
— Так… Поговорили.
— Папа говорил, что может к себя на автобазу устроить тебя.
— Был разговор.
— Согласился? Приедешь?
— Со свой надо сначала разобраться.
— Саид, работа есть, жильё есть…Может, решишься?
— Все это хорошо, но не главное. Главное, — рядом с тобой быть, Раиска! Я никогда раньше не испытывал таких чувств. Очень хочу к тебе. И очень боюсь потерять сыновей. Не простят мне, когда вырастут.
Три дня пролетели как один миг. Разговоров, теплых и откровенных бесед было много. Олеся, маленький солнечный человечек, залезла в душу Саида и заняла там почти всё пространство, вытеснив даже сыновей Саида. Он каждый раз вздрагивал, когда она звала его «папой» и еле сдерживал себя, чтобы не прослезиться, а она хватала его за руку, таскала всюду, показывала, рассказывала о своих игрушках и книжках, всё больше и чаще обращаясь к нему и крича «папа». Прощаясь, она прилипла к нему и со слезами умоляла не уезжать. Но уехать было надо, и Саид уехал. И уехал он с твёрдым намерением, разобраться с делами, с женой и приехать уже навсегда.
Дома Саида ждал тесть. Простой, добрый, душевный деревенский мужик, он долго не решался начинать разговор. Смелость к нему пришла только после двух рюмочек его же домашней самогонки.
— Саид, я понимаю, дочь моя совсем не простой человек. Бабы они все добрые скотины, але ж треба жити. Детей кому ты кинешь? Родная ж кровь! С дочкой я поговорил. Поругал её. Как травиночка будет. Обещала.
— Не поможет. И мне обещала не раз.
— Ещё поругаю, если надо будет. Ты это, забери заявку на развод. Завтра же суд…
— Не могу, Иван Петрович! Надоели мне её хамство, грубость. На ровном месте истерика, оскорбления, а потом крики: «Дети, меня папа обижает!"
Неожиданный удар Саид получил от младшего сына. Вытирая слёзы тот подошёл к отцу и сказал обиженным голосом, готовый вот-вот заплакать:
— Папа, мама сказала, что ты нас не любишь, что бросаешь нас…
— Неправда, сынок, я люблю вас. Очень люблю.
— А почему тогда бросаешь?
— Я не бросаю вас. Не брошу. Иди ко мне. Обними папу. Вот так. Я вас очень люблю. И не брошу, — Саид обнял своего маленького сына и на глазах у него покатились слёзы…
Дорогой мой читатель, надеюсь, вам понятен мотив, который повлиял на дальнейшее развитие событий. Саид испугался слёз маленького беспомощного сыночка, да и на фронте наступило временное затишье, что у Саида даже возникла хилая, но всё-таки надежда: «А вдруг!..» Время же показало, что «вдруг» не наступило и спустя много лет, когда уже сыны встали на ноги, поженились, Саид таки подал на развод и освободился от тяжкого гнёта мрачных дней. То ли от стыда, как она сама говорила, то ли от обиды бывшая убежала за кордон, и они с Саидом перестали общаться.
Наступили другие времена, другие возможности. Саид открыл свой бизнес, успешно развил его, построил дом, купил и себе, и Артуру машины и пригласил Артура с семьёй переехать к себе жить. Жена Артура была на седьмом небе от счастья: есть кого просить свозить, куда ей надо, кому бросить детей на целый день, пока она по салонам да по магазинам проводила экскурсии. Саид души не чаял во внуках, играл с ними, читал им сказки, что-то лепил, что-то мастерил. Возможно, так всё и продолжалось, если бы не бывшая.
Прошло много лет, как она уехала и Саид о ней узнавал только через вторых лиц и особо не интересовался её судьбой, как вдруг она явилась, как привидение, на пороге дома Саида.
— Привет! — выдавила она из себя кривую улыбку. — Можно к тебе?
— Попробуй. Проходи.
Сидя за большим столом в кухне, бывшая то хвалила Саида, то задавала банальные вопросы про его жизнь и планы на будущее. Саид слушал молча и коротко отвечал на вопросы, показывая безразличие ко всему, в том числе и к ней.
— Ты что, не рада и меня видеть?
— Не очень.
— Я думала, что ты может соскучился по мне.
— Нет, не соскучился.
Бывшая не сдавалась. Она напустила на себя серьезную мину и пошла в атаку.
— Саид, я хочу вернуться.
— А я что? Совет должен дать? Причём тут я? Ты свободная женщина, поступай, как хочешь.
— Ты не понял. Я хочу вернуться сюда, в наш дом, к тебе, к внукам нашим.
— К внукам, конечно, ты можешь вернуться, но не ко мне. И дом этот не наш, а мой. Ты получила своё по разделу, а дом строил я. Палец об палец ты не ударяла здесь.
— Саид, ну пожалуйста, не гони меня, я к тебе хочу, мы начнём новую жизнь с чистого листа, мне скоро на пенсию, будем жить на две страны. Если хочешь, поехали со мной в Швецию, там у меня квартира, работа…
— В Швецию, говоришь? И что я там буду делать?
— Пойдешь работать и будем жить.
— Ты и работу мне подыскала уже? Что за она, если не секрет? Куда меня засватала?
— В метро. Уборщиком, — сказала бывшая и сама же чуть не разорвалась от смеха.
— Даже самой смешно? С двумя высшими образованиями и — в уборщики.
— Ну да! А какая разница, лишь бы платили.
— Спасибо, конечно, за заботу о моём трудоустройстве, но как-то мне и тут хорошо одному. И пенсии моей вполне хватает мне одному.
— Дурак ты, Алиев! Люди мечтают попасть в заграницу, а ты ведёшь себя, как дурак.
— Возможно, но тебе лучше уйти.
— Ты что, выгоняешь меня? Я что тебе, идиотка какая? Я тебе дура какая?
— У-хо-ди!
Бывшая резко поднялась, схватив свою сумочку, отошла до двери кухни и, повернувшись к
