на мобильник засняли, и всю драку на Ютюб выложили. Куча народу видело. И директор сам знает. Так что ничего сделать мне за эту драку нельзя. Да и так нельзя: сирота, ведущий музыкант школьного ансамбля, чуть-чуть не отличник…Ну, он это делает для порядка. Положено так. А тетя Варя весь день будет переживать, и вечером меня, сиротинушку, опять жалеть будет. Дверь была открыта, и я стоял привалившись к косяку, потому что люблю глядеть на суету перед началом уроков.
Я был один в приемной, а секретарша, Ангелина, еще не пришла. Она всегда через пол часа после первого звонка приходит. И тут вижу – идет этот тип. Метра два ростом, худющий небритый, и с горбом. То, что он ненормальный, было сразу видно. И шел не так, и смотрел не так, и одет был не так. Все не так.
Я глядел, как он малышню с дороги своими ручищами разгребает, и подумал, что вот бы мне такие ручищи! А этот тип подошел, внимательно прочитал табличку, и вежливо так у меня спрашивает: "Скажи пожалуйста, директор может меня принять?" Ну ясно же – иностранец. И говорит как-то слишком правильно. Может, он меня за Ангелину принял, не знаю. Но я тут же ответил: "Конечно, может! Проходите, пожалуйста!"
Я подумал, что, если посторонний войдет, может, директор уже прекратит над тетей Варей издеваться. Ну, горбун раскрывает двери, и проходит. А закрыть их за собой не догадался. Так что я все слышу.
– Здравствуйте, – говорит этот тип, – Меня зовут Микаэл. Я буду работать у вас в качестве учителя, начиная с этого дня до конца учебного года.
У директора, который вот только что рычал на тетю Варю, голос стал таким, как будто он меда с маслом наелся и отрыгивает.
– Ах, здравствуйте, Майкл! Очень рад, очень рад! Мне звонили из министерства. Это для нас большая честь, что именно нашу школу выбрали… Да вы присаживайтесь! А вы, Варвара Ашотовна, можете идти. Но вы запомните! Побольше внимания и строгости…
Тут тетя Варя вышла, и дверь в кабинет закрыла. Мне она дала по затылку, пообещала, что вечером разговор еще предстоит, и сказала, чтоб шел в класс.
Вообще-то школа у нас хорошая. Если не считать нескольких уродов, ну и преподов, которые через одного тупят. Называется сложно, не сломав языка не выговорить, но, по-простому, – гимназия. Гуманитарный, стал-быть уклон. Два европейских языка, не считая русского и украинского, история, политэкономия, дизайн и эргономика. Все углубленно, с факультативами. Не говоря уже о всяких этиках, эстетиках и психологии межличностных отношений. Дурят, проще говоря, голову честным ученикам.
Уроки сдвоенные. Пары называются. Ну, и на четвертой паре входит в класс директор с этим горбатым типом.
–Здравствуйте, – говорит, – детки. Это ваш новый учитель. Будет преподавать музыку, и еще этику, пока Альберт Венцлавович болеет.
А тип говорит:
– Здравствуйте, дети! Меня зовут Микаэл.
Бусик (это так Витьку Барабашина называют) сразу бухнул: "Таривердиев?"
– Нет! -Отвечает тип.– Просто Микаэл. Можно без фамилии и без отчества. Я из, – тут он чего-то сказал, типа "шурумбурум-ландии",– и буду преподавать вам…-
и он опять стал говорить какие-то слова, смысла которых я совершенно не улавливал.
Я вообще-то в музыке не посторонний. Три года в музыкальной школе учился. Первую электрогитару смастырил еще во втором классе. Со школьным ансамблем, в котором я играю, мы кучу призов заработали. В музучилище меня вообще своим считают, после показательного концерта, который наша школа у них проводила. Но ни фига не понял. Только одно слово было знакомым – гармонизация. Та еще нудятина! Ну, пропало детство!
Тут директор вышел, а этот Микаэл распахивает свой фирмовый, но жутко мятый блейзер, достает оттуда мягкий кожаный футлярчик, и раскатывает на столе эдакий синтетический матрасик.
Я аж задохнулся. Это же Фузион три тысячи Эйч Ди! Самый крутой, самый навороченный музыкальный синтезатор! Я с прошлого года играю на 6 Эйч Ди. Целый оркестр под рукой! Легкий и простой в управлении. А это! Это как 10 оркестров, только еще проще управлять. Сенсорный полностью. И все на гибкой подложке. Ну, Микаэл достал из кармана два кругляша. Это, я так понимаю, динамики. Проводки соединил, и протянул к розетке. Она на учительском столе прямо сверху устроена. И тут он оглядел весь класс и спрашивает:
– Дети, кто знает, что это за инструмент, и как на нем играть?
У меня сердце в груди – бубух! Встал, подошел к столу.
– А можно попробовать? -спрашиваю.
– Так пробуй, – отвечает. – Мы все слушаем. – Только громкость ставь небольшую, чтоб другим учится не мешать.
И я попробовал. Прошелся по тонам, попробовал все инструменты. У трехтысячника клавиш 88, как у 8 Эйч Ди, но самые верхние и самые нижние все равно можно только в большом зале использовать. А потом я вперился в глаза красавицы Виточки, и меня поперло. Такое обычно, когда аудитория большая. От нее заряжаешься. А тут сразу "вставило". Мы с ребятами из ансамбля с весны работали над такой программой, – электронное переложение русской классики. Чайковский, Римский-Корсаков, Глинка. Мегамикса, или попурри. На компьютере все составилось правильно, а в звуке не получалось как хотели. То есть нас хвалили. Мы даже на городском конкурсе серебряную лиру отхватили. Но между собой понимали – все не то, не так. А тут я сразу почувствовал, как нужно. И понесся! Я видел, как все сливаются со звучанием. Как раскраснелась Виточка. Как отбивает ритм наш спортсмен Вован, мой лепший друг. Как этот Микаэл в такт кивает головой. Закончил композицию. Гляжу – все возбужденные такие сидят. Чуть на аплодисменты не сорвались. Микаэл сбил. Поднял руки и сказал: "Все, все. Это было очень хорошо сыграно!" И сразу стало неинтересно. Отходняк начался. Сел я на свое место, и думаю: мне больше так в жизни не сыграть. А попросить записать хоть кого – не догадался. Так загорчило во рту!
А этот, Таривердиев недоделанный, достает из кармана еще одну штучку. Такая детская свистулька с клавишами. Триола называется. И спрашивает:
– А это что за инструмент, и кто на нем играть умеет?
Тут вскочил Бусик, клоун наш классный: "Я, – говорит, -умею. Дайте подудеть" Микаэл ему триолу протягивает, и Бусик, на полном серьезе, выводит "Чижик-пыжик". Класс сразу грохнул.
Умеет Бусик всех рассмешить. Хотя, если разобраться, – чего смешного?
Взял Микаэл эту дуделку, показал еще раз классу и сказал:
– Эти два музыкальных инструмента имеют совсем разные возможности. Один из них звучит, как большой оркестр, может своим звуком стекла выдавить.
