– Твою ма-а-а-арковку! И на какой черт, мне нужен такой экстрим?! – Поднялась и прошлепала на кухню. И уже из кухни я услышал её бурчание: – И ведь не поймешь: то ли не голоден, то ли запах моей крови не привлекает его.
И начала убирать со стола. Ясно, больше ничего интересного я не услышу, но и этих слов было достаточно, чтобы конкретно озадачить меня. Я спустился по лестнице за мгновение, но на улице притормозил. Единственный вывод, который мог прийти на ум: она ещё сомневается, являюсь ли я вампиром, поэтому и не предпринимает активных действий. Хотя… святая вода тогда не вписывается: обычный вампир серьезно бы пострадал от неё. Я же смог быстро погасить реакцию, наверняка она даже ничего не заметила.
Сев в машину, я рванул к себе на квартиру, все ещё пребывая в раздумьях. Уже на подъезде к дому у меня зазвонил телефон. Отец?
– Где тебя носит?! – без приветствия начал он сердито. Это он о чем? По-своему оценив паузу, отец продолжил уже с угрозой: – Вот только не говори, что ты забыл про ужин… – Мля-я-я! Я попал!
– Ладно, не буду, – покладисто согласился я. И как я мог забыть?! Ведь ещё утром помнил про семейное сборище. Быстрый взгляд на часы, прикинул расстояние и выпалил. – Я приеду через полчаса.
– Чтобы был через пятнадцать минут, и ни секундой больше! – И отключил связь. Я тихонько выругался, разворачивая машину на сто восемьдесят градусов. В принципе, если поспешить, то ещё можно успеть. Вот только переодеться не успею… А, да ладно! Одежда уже высохла, главное – чтобы никто не дотронулся до ткани, иначе сразу заподозрят неладное. Думаю, что объятий я избежать смогу.
И все же я успел в назначенный срок доехать до Пушкино, где находилась резиденция нашего клана, возле Питера. Я поспешил присоединиться ко всем в столовой. Сборище было немногочисленным: только главы семейств да брат с отцом. Стоп! А что здесь делает Катрин Монсальви со своим отцом? Опять мой родитель решил продемонстрировать матримониальные планы насчет меня? Не показывая раздражения, я поприветствовал всех присутствующих и занял место за столом по правую руку от отца (ох уж мне эти церемонии!). Прерванный при моем появлении разговор возобновился. Я не участвовал в нем, просто вяло ковырялся в салате, запивая «красненьким». Хм-м… кровь теплая, так искусно подогрели или только со станции переливания привезли? Сам не заметил, как мои мысли вновь вернулись к Веронике. Поэтому-то я и не сразу услышал вопрос, обращенный ко мне. Очнулся только, когда брат пнул меня под столом. Посмотрел на отца, и он нетерпеливо повторил вопрос:
– Когда объявим о помолвке?
С трудом сдержав мученический вздох, я все же взглядом высказал все что, о нем думаю. Вот стоило только согласиться на эту сделку, как отец сразу развил бурную деятельность. Ведь и двух недель не прошло с моего согласия. А что оставалось делать, если иначе отец не соглашался отпустить меня пожить «человеческой» жизнью? И ведь оправдание его строгости было пустым: я нужен клану. Угу, как же! Отец с братом и без меня прекрасно справляются. Но, в принципе, против Катрин я ничего не имел. Она красива, умна, сексуальна; да, высокомерна, но это объяснимо влиятельностью и богатством её клана. Мы несколько раз проводили выходные вместе, и впечатления остались самыми приятными. Поэтому я и не стал сильно противиться в этот раз сводничеству отца. К тому же после нашей свадьбы все межклановые разногласия исчезнут. А то уже надоели постоянные стычки из-за сфер влияния и спорных территорий. Но вот зачем так торопиться, если мы живем вечность? Отцу, видно, надоело ждать, раз он раздраженно окликнул меня: – Максимилиан?
– Лет через пять-шесть, – пожав плечами, сказал я. Заметив удивленные взгляды окружающих, я спросил: – А куда спешить? – Я посмотрел на Катрину и решил прояснить ситуацию, чтобы погасить её обиду: – Я не отказываюсь от своих слов, ни в коем случае. Просто… ты же знаешь, что иногда я развлекаюсь, проживая пять-шесть лет обычной «человеческой» жизнью. Вот неделю назад я и начал новое развлечение. – Да, о моих «загулах» знали многие, некоторые искренне не понимали меня, некоторые просто злословили, немногие одобряли. Но при этом каждый из нас периодически живет по две-три недели в год обычной жизнью. Мне же было наплевать на мнение окружающих. Каждый по-своему борется со скукой – невольным спутником «вечной» жизни: кто-то плетет интриги, чтобы добиться большей власти, кто-то развлекается охотой на людей (по закону, раз в месяц нам разрешено охотиться на людей, естественно, на территории своего клана), кто-то постоянно меняет любовниц, есть путешественники (и как не надоедает, ведь Земля не бесконечна!), есть даже ученые. А я вот периодически погружаюсь в мир людей.
– А чем наша помолвка может помешать тебе? – с легкой улыбкой спросила Катрин. Неужели не понимает? Или просто притворяется? Я поморщился, но все же пояснил:
– Как будто я не знаю, что последует за официальным объявлением о помолвке! Приемы, званые ужины, встречи с другими главами, поездка к Старейшинам… К тому же потом вы начнете торопить меня с самой свадьбой. – Выразительный взгляд на Витторио, своего отца, но тот и не думает отводить глаза. – И тогда конец моей человеческой жизни. – Катрин с отцом еле заметно кивнули, принимая мои доводы. Правда, мы ещё немного поспорили насчет срока и сошлись на четырех годах. Дальше ужин прошел без неприятностей.
А после него все перешли в гостиную, где стали неторопливо обсуждать текущие дела, политические и экономические неурядицы в человеческом мире. Для нас они не имеют большего значения, наши миры почти не пересекаются. Они не могут влиять на нас, а игры с властью и в человеческом мире вампирам давно уже наскучили. Но так, для общего ознакомления, да и по привычке следим за обстановкой на планете. А то вдруг опять понадобится наше вмешательство. После изобретения ядерного оружия мы уже не допускаем крупных войн. Конечно, мы не проводили эксперименты, как на нас повлияет радиация, но без пищи долго не протянем. Да и вампиры, оказавшиеся в эпицентре взрыва, погибнут: не поможет ни наша регенерация, ни нечеловеческая сила, ни скорость, ни реакция. Вот поэтому, когда назревают глобальные конфликты, появляемся мы, общаемся с главами государств. Напоминаем, что не одни они живут на Земле, и даже не угрожая, а просто констатируя факт, предлагаем: либо вы договариваетесь с оппонентами, либо мы вас уничтожим. Ещё ни один президент не стал строить из себя героя. Я сам участвовал пару раз в таких «воспитательных беседах».
Сейчас я старался вслушиваться в разговор, даже вставлял свои замечания. Я совсем недавно узнавал более подробно об экономической ситуации в мире. А когда решал, кем и где мне провести ближайшие несколько лет, недолго колебался. Пусть Россия и не самая процветающая страна, но в ней есть свое очарование. И все-таки здесь наша территория (вся Европейская часть России и Прибалтика принадлежит нашему клану). Хотя, если бы я захотел пожить в любой другой стране мира, проблем особых бы не возникло: давно прошли времена открытой вражды кланов. А последняя война была около пятисот лет назад, когда я был ещё молодым. Тогда и погибла моя мать. Нет, она не сражалась, просто её хотели использовать, чтобы надавить на отца. Но Милена не позволила взять себя в плен. В итоге мы победили – не только благодаря моему отцу, который чуть с ума не сошел (до сих пор не понимаю, как он не ушел за грань вслед за любимой), когда узнал, что произошло. На нашу сторону перешли кланы, которые до этого игнорировали бойню. Потому что убить Избранницу вампира, мать его детей – не просто пойти против законов, это против самого общества, против всех вампиров. Мы любим всего один раз в своей жизни, один раз в бесконечно долгой жизни. Правда, не все способны на это чувство. Помню, как мама часто повторяла мне, что я ещё встречу свою энарин. Тогда я верил, что это возможно, теперь уже нет. Я знаю больше половины всех представительниц нашей расы на Земле, но ни к одной из них я не испытываю ничего похожего на любовь, даже к Катрине. Можем ли мы любить людей? Я не помню случая, чтобы энарин вампира был человеком или обращенным. Слишком разные мы, совершенно разные виды разумной жизни, пусть и похожие внешне. По-разному воспринимаем и саму жизнь, и время, и всё…
