Блейк, тяжело дыша, мысленно выругался. Она безумными глазами смотрела на него и только трясла головой.
— Я так отвратителен тебе? — спросил он.
Каролина снова замотала головой.
— Я не могу, — произнесли ее губы.
— И я тоже, — сказал Блейк, проклиная дрожь в голосе, которая выдавала его с головой. — Но я сделал это, черт возьми! Что происходит?
Ее глаза округлились, но другого ответа не последовало.
Блейк с минуту смотрел на нее и сказал:
— Пожалуй, я оставлю тебя в покое.
Она медленно кивнула.
Он не мог понять, почему ему так неловко уходить. Наконец, бурча под нос проклятия, он направился к двери.
— Увидимся утром.
Дверь уже закрылась, но Каролина несколько секунд не отрываясь смотрела на то место, где только что стоял Блейк.
— О Боже!
* * *
На следующее утро, прежде чем отправиться к своей «гостье», Блейк сначала спустился вниз. Он собирался заставить ее говорить во что бы то ни стало. Эта игра слишком затянулась.
Когда он вошел в кухню, его экономка и кухарка миссис Майкл деловито что-то помешивала в кастрюле.
— Доброе утро, сэр, — сказала она.
— Так вот как звучит женский голос, — сказал Блейк. — А то я уже почти забыл.
— Простите, сэр?
— Не важно. Будьте любезны, вскипятите воду для чая.
— Для чая? — переспросила она. — Я думала, вы предпочитаете кофе.
— Да, но сегодня я хочу чаю. — Блейк был совершенно уверен, что миссис Майкл знает о том, что в комнате наверху находится женщина, но она работала у него уже несколько лет, и между ними существовало негласное соглашение: он хорошо ей платит и относится с должным уважением, а она, в свою очередь, не задает лишних вопросов и никому ничего не рассказывает. Точно так же вели себя и остальные слуги.
Экономка кивнула и улыбнулась.
— Тогда вам опять нужен большой чайник?
Блейк сухо усмехнулся в ответ. Конечно, их молчаливое соглашение не означало, что миссис Майкл откажет себе в удовольствии сказать ему какую-нибудь колкость.
— Очень большой, — ответил Блейк.
Пока экономка возилась с чайником, Блейк отправился искать своего дворецкого Перривика. Тот чистил серебро, которое и без того блестело.
— Перривик, — окликнул его Блейк. — Мне нужно послать в Лондон сообщение. Срочно.
Перривик важно кивнул.
— Маркизу? — спросил он.
— Да. — Большинство срочных сообщений отправлялись Джеймсу Сидуэллу, маркизу Ривердейлу, и Перривик точно знал, как доставить письмо в Лондон в кратчайший срок.
— Давайте письмо, — произнес дворецкий, — и я прослежу, чтобы его отправили немедленно.
— Его еще нужно написать, — задумчиво произнес Блейк.
Перривик нахмурился.
— Могу я предложить вам, сэр, сначала писать свои письма, а потом просить меня их отправить? Так мы гораздо рачительнее будем тратить ваше и мое время.
— Для слуги ты чертовски высокомерен, — ответил Блейк с натянутой улыбкой.
— Я всего лишь хочу обеспечить спокойное и разумное управление вашим имением, сэр.
Блейк покачал головой, удивляясь способности Перривика всегда сохранять на лице невозмутимое выражение.
— Подожди немного. — Он наклонился над конторкой, взял бумагу, перо и чернила и написал:
Д!
Мисс де Леон у меня, и мне немедленно нужна твоя помощь Б.
Джеймс раньше уже имел дело с этой шпионкой. Возможно, он знает, как заставить ее говорить. А пока Блейку придется потчевать ее чаем в надежде, что к ней вернется голос. Другого выхода у него не было. Разбирать ее каракули — себе дороже.
Подойдя к двери комнаты, в которой находилась Каролина, Блейк услышал ее кашель.
— Черт! — выругался он. Ненормальная женщина. Вероятно, голос стал возвращаться к ней, и она решила покашлять еще. Ловко придерживая поднос, он отпер замки и распахнул дверь. — Я слышу, ты все еще кашляешь, — процедил он сквозь зубы.
Она сидела на постели. Ее светло-каштановые волосы потеряли блеск, а лицо выглядело изможденным.
— Только не говори мне, что теперь ты заболела по-настоящему, — сухо произнес Блейк.
Каролина кивнула с таким видом, словно собиралась заплакать.
— Значит, ты признаешься, что вчера притворялась?
Она виновато посмотрела на него и сделала рукой неопределенный жест.
— Так да или нет?
Она робко кивнула и указала на горло.
— Да, ты вчера действительно не могла говорить, но мы оба знаем, в чем причина. Так?
Каролина опустила глаза.
— Я расцениваю это как «да».
Она показала на поднос и произнесла губами:
— Чай?
— Да. Я хотел помочь тебе вернуть голос. — Он поставил поднос на стол и приложил ладонь ей ко лбу. — У тебя жар!
Она вздохнула.
— Я знаю, — беззвучно произнесла она с видом полного раскаяния. В этот момент он почти любил ее.
— Выпей горячего чаю, — сказал он, садясь на край кровати.
— Спасибо.
— Сама нальешь?
Она кивнула.
— Отлично. Я всегда неуклюж в таких вещах. Марабелл… — Он осекся. Как у него язык повернулся говорить со шпионкой о Марабелл?
— Кто такая Марабелл? — произнесли ее губы.
— Никто, — грубо ответил он.
— Ваша невеста?
Вместо ответа он поднялся и направился к двери.
— Пей чай, — велел он. — И дерни за шнурок звонка, если что-то понадобится.
Он вышел из комнаты и с силой захлопнул дверь. В замках зловеще скрипнули ключи.
Каролина посмотрела на дверь и моргнула. Что все это значит? Он переменчив, как ветер. Она могла поклясться, что сначала он выказывал расположение к ней, а потом…
«Что ж, — подумала она, наливая в чашку чай, — ведь он думает, что я шпионка. Этим объясняется, почему он так часто становится груб».
Хотя — она сделала большой глоток горячего чая и вздохнула от удовольствия — этим невозможно объяснить, почему он поцеловал ее. И особенно — почему она позволила ему это.
Позволила ему? Черт, ей понравилось! Такого удовольствия она еще в жизни не испытывала. Но в этом было что-то новое, волнующее и опасное, красивое и дикое.
Каролина вздрогнула от мысли, что могло произойти, если бы он не назвал се Карлоттой. Только это вернуло ее к действительности.
