часто спасалась бегством.
Через неделю меня перевели из одиннадцатого в двенадцатый класс. Еще через несколько недель Виктор увидел, как я скучаю и поддавлена, и забрал меня, оттуда. Я сдала экзамены в частной школе, он потянул за какие-то ниточки, и я начала учиться в Северо-Западном университете на втором курсе. Мы с Нейлом одного возраста, но у нас разница в две ступени.
— Черт, ты, должно быть, гений, — смеется он.
Я улыбаюсь.
— Этого я не знаю. Наверное, я просто быстро учусь.
— Да, конечно. — Он поворачивается и улыбается мне. — Эй, я не настаиваю, но ты хотела бы пойти на вечеринку? Я даю клятву Омеги Каппы, и сегодня вечером они устраивают это безумие. Хочешь заскочить?
Я колеблюсь. Я никогда не была на вечеринке— по крайней мере, на настоящей. А я даже никогда раньше не пила. Сломленная часть меня колеблется. Новые, неконтролируемые ситуации иногда провоцируют мои триггеры. Но психотерапевт, к которому меня отправил Виктор, говорит, что я должна пробовать что-то новое, “расширить свою зону комфорта”.
Когда я думаю об этом таким образом, я почти готова посмеяться над собой. С чего бы мне нервничать? Я пережила ад, который никто из моих одногруппников даже не может себе представить. Вечеринка братства — это не то, с чем я не могу справиться.
— Я имею в виду, никакого давления. Если ты не чувствуешь…
— Конечно!
Нейл усмехается.
— Верно.
Спустя пятнадцать минут, я оказываюсь в совершенно новой обстановке. Меня окружают студенты колледжа, собравшиеся на первом этаже потрясающего дома, в котором находится братство. У меня в руке пиво — мое первое пиво. Глухи удары музыки проходят через меня.
Я чувствую, как во мне поднимается паника. Но я пытаюсь отпустить это чувство. Стараясь дышать и позволить себе испытать эту новизну. Я знаю, что я здесь в безопасности. Я знаю, что никакой демон не причинит мне вреда. Но все же, по мере того как вокруг меня бушует вечеринка, я начинаю испытывать все больше и больше чувство клаустрофобии.
Мое дыхание учащается. Мой пульс стучит громче, чем музыка в ушах. Я поворачиваюсь, проглатывая панику. И внезапно Нейл оказывается прямо передо мной.
— Хей, — он хмурится и кладет руку мне на плечо. — Ты в порядке, Нина?
Я киваю. Но я знаю, что мое лицо говорит об обратном. Он хмурится, крепче сжимая меня.
— Пойдем, пошли отсюда.
Я позволяю ему протащить меня через толпу, затем вверх по лестнице. Когда он ведет меня по коридору, а затем в комнату, я все еще слегка дрожу. За нами закрывается дверь, и я позволяю себе выдохнуть.
— Ты в порядке?
Я киваю.
— Да, я просто… — Смущение обжигает мои щеки, и я хмурюсь — Прости, — бормочу я.
— Не стоит. У меня тоже бывает клаустрофобия.
Я улыбаюсь ему, когда он садится на край кровати. Только тогда я понимаю, что мы в спальне. Но это всего лишь Нейл — милый Нейл из кампуса, который час назад купил мне латте. Я в безопасности, говорю я себе. Я больше не в аду.
— И давно ты в Америке, гений?
Я ухмыляюсь.
— Почти полтора года.
Нейл кивает.
— Ух ты, у тебя потрясающий английский.
— Спасибо.
— Кстати, мне нравится этот акцент.
Я краснею.
— Спасибо. Я пытаюсь избавиться от него. Он заставляет меня выделяться.
Нейл усмехается.
— Нет, не стоит. Это сексуально.
Я краснею еще сильнее.
— Так почему же вы ребята переехали?
— Ребята?
— Ты и твои родители?
Я качаю головой.
— Я здесь только со своим старшим братом. Он живет здесь некоторое время.
— О, да? Клево. Чем он занимается?
Он один из самых больших и опасных русских мафиози в вашей стране.
— Он занимается судоходством, — спокойно отвечаю я.
— Круто. — Нейл смотрит на меня, и в комнате становится тихо. — Эй, скажи мне что-нибудь еще с этим сексуальным акцентом.
Я хмурюсь.
— Хм, например, что?
Он усмехается.
— Не знаю. Что-нибудь горячее.
— Солнце, — бросаю я с ухмылкой.
Нейл закатывает глаза.
— Да ладно тебе, ты же понимаешь, что я имею в виду.
— Я… — я злюсь. — Не думаю, что сделаю это.
— А почему нет?
Я пожимаю плечами.
— Я просто не хочу?
Он смеется.
— Да ладно тебе, Нина. — Он встает и идет ко мне. Я напрягаюсь, но потом призываю себя расслабиться. Это всего лишь Нейл. Это просто молодой, приятный парень, который купил мне латте.
— Ты можешь сказать что-нибудь грязное по-русски?
Я хмурюсь.
— Зачем?
— Просто.
Я неловко улыбаюсь.
— Э-э, ладно, как насчет… — Я вспоминаю о некоторых ужасных вещях, которые говорил Богдан, или, что я слышала от мужчин, болтающихся в винном магазине на углу, то они что говорили женщинам, которые проходили мимо.
— Svoloch, — бросаю я.
Нейл ухмыляется и поднимает бровь.
— Что это значит?
Хмурюсь я напрягаю мозг в поисках подходящего слова.
— Ублюдок.
Он закатывает глаза.
— Нет, я имел в виду что-то очень грязное.
— Э-э…Hooy morzhovy! — Я хихикаю, прикусывая губу.
Нейл вопросительно смотрит на меня.
— В общих чертах это значит "моржовый пенис", — хихикаю я.
Он вздыхает, хмурит брови и подходит ко мне еще ближе. Гораздо ближе.
— Нет, Нина, — ухмыляется он. — Я имел в виду что-то грязное. Типо, сексуально.
Я сглатываю.
— Ох.
Он улыбается мне.
— Как сказать: “ты хочешь трахнуться?
— Нейл…
— Давай, Нина.
— Я не знаю.
Он смеется.
— Чувак, ты говоришь по-русски. Как насчет ‘сними трусики’?
Я напрягаюсь.
— Думаю, никаких больше уроков языка, ладно? — Я смеюсь, пытаясь поднять настроение. Но Нейл этого не делает.
— Ну же, скажи это.
— Я думаю, нам надо пойти выпить еще пива, да?
Он качает головой.
— Думаю, нам лучше остаться здесь.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти. И вдруг он берет меня за руку. Это не агрессивно или жестоко, но он хватает меня, чтобы повернуть и притянуть к себе. Наклоняясь ближе, его губы опускаются к моим.
Но после Богдана? После жизни, проведенной в московских трущебах? То, что происходит дальше, это чистый инстинкт. Не плохо и то, что Виктор обучил меня кикбоксингу и Крав-маге.
Я хватаю Нейла за запястье, оборачиваюсь, выворачивая его вперед и ударяю локтем. Я чувствую, как ломается кость, и Нейл кричит в агонии, когда я отскакиваю от него.
— Ты чертова сука! — рычит он. — Какого хрена, Нина?! Это моя гребаная подающая рука, псих!!!
Выбегая из комнаты, я спускаюсь по лестнице и мчусь сквозь толпу. Снаружи мое дыхание стремительно покидает мое тело. Я задыхаюсь, шатаясь идя через улицу обратно в кампус.
Я могла быть в новой жизни, в новом месте, и
