Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
Колей, разумеется, не было, но моя дружба с Лавровым и доверие с его стороны, а также Колины обширные связи с монголами дорогого стоили. Как только я предложил Лаврову свои услуги по транспортировке грузов Центросоюза, он сразу же охотно согласился и немедленно заключил со мной контракт. Веря на слово Владимирову, монголы в кредит пригнали в Ургу первый бычий обоз на сто подвод, да еще и выделили десять запасных быков по цене 21 доллар за подводу и еще по 14 долларов за запасных животных. На все сто подвод был погружен чай Центросоюза и отправлен в Улясутай с учетом выплаты по 12 серебряных долларов за подводу. Чтобы не идти порожняком из Улясутая, был заключен также контракт с фирмой Швецовых на вывоз до Урги шерсти по 11 долларов с подводы. Так выходило, что всего за один полный рейс каждая подвода зарабатывала по 23 доллара и полностью себя окупала даже с учетом всех дорожных расходов. Таким манером в первые два месяца со всех подвод нам с Колей удалось заработать их полную стоимость в 2100 долларов. В Улясутай с обозом пошел Владимиров, а я остался в Урге и начал налаживать второй бычий и верблюжий караван по другим срочным делам Центросоюза. Но еще больше усилий я уделял другому важному для меня делу. Заняв где только можно 500 серебряных долларов, с помощью знакомых евреев я перевел деньги в Иркутск. Там жил один мой старинный знакомый, который не без личной выгоды обещал поспособствовать в вызволении моей семьи и перевозки ее в Ургу. Иркутские комиссары были подкуплены, серебряные доллары, как и ожидалось, сделали свое дело, а моя жена получила наконец от ВЧК командировку до границы с Монголией в статусе агента. С трудностями и волнениями добралась она до Троицкосавска и в тот же день перешла у Кяхты границу, оказавшись в доме гостеприимного консула Лавдавского. Он позаботился о том, чтобы большевистские документы, выданные моей жене, были уничтожены, и уже в сентябре я воссоединился со своей семьей в Урге, чему был несказанно рад.
Дела шли очень даже хорошо. Всего за несколько месяцев нам с Колей Владимировым удалось выкупить сотни голов гужевого скота с подводами и периодически отправлять их не только по нуждам Центросоюза, но и по другим частным делам, которые приносили теперь немалые барыши. Все лето 1920 года в Ургу через Джунгарию и Западную Халху со стороны Китайского Туркестана поодиночке и целыми группами прибывали белые русские рядовые и офицеры. Спасаясь от большевиков, они пробивались в Маньчжурию. Многие солдаты и простые переселенцы без документов обращались ко мне за информацией и советом. Всем без исключения я советовал одно и то же – оставаться в Монголии, где есть, на мой взгляд, возможности не только для жизни, но и для заработка, ведь деньги, по сути, лежали тут под ногами, нужно только приложить немного усилий.
В столице остро стоял вопрос отопления. Не хватало дров, на них был огромный спрос, и ценились они очень высоко. Собрав партию в двенадцать человек из числа тех, кто по моему совету решил остаться, я снабдил их пилами, топорами и продовольствием, также выдал пять упряжек с быками и отправил обозы в лес. Ехать пришлось далековато, рубить лес на горе Богдо-Ула строго-настрого запрещалось и считалось страшным грехом. Через месяц партия уплатила мне весь долг и со временем зажила сытой жизнью, не помышляя уже о переезде. Такую же партию, но уже в пятнадцать человек, я отправил в сталактитовые пещеры, что обнаружились в отрогах Хэнтэя. Там были огромные залежи горного хрусталя, очень чистого и чрезвычайно качественного. Руководил партией специалист по горному хрусталю с Урала, волею судеб оказавшийся в ту пору в Урге. Он взахлеб рассказывал о сокровищах, найденных в пещерах, и бредил продажей хрусталя в Китай. Уверен, эти мечты обязательно осуществились бы, если бы в Халхе не появился вдруг барон фон Унгерн…
Было еще много интересных проектов в самых разных областях. Мне, к примеру, удалось собрать партию для заготовки рыбных богатств. Сами монголы, как известно, рыбу и птицу не едят, но сплавить по Орхону в Забайкалье такой груз было вполне возможно, кроме того, и купцы, и покупатели на рыбу сразу нашлись. Я помог со снастями, лодками, солью и бочками для засолки, чтобы за весну и лето рыбаки могли заготовить достаточное количество рыбы на продажу.
Несколько партий по два человека было послано мной по худонам для скупки монгольского коровьего масла. Продавалось масло по 5 долларов за пуд, однако, изготовленное примитивными методами, оно имело отвратительный запах, что, впрочем, не сказывалось на его вкусовых качествах. Я планировал в октябре отправить заготовленное масло в Тяньцзинь, где один мой приятель-химик брался за его очистку от запаха. На рынке такое масло можно было продать не меньше чем по 20 долларов за пуд, в то время как себестоимость его с очисткой в Тяньцзине не превышала 10 долларов за 30 фунтов.
Направлений для работы было множество. Поток прибывающих в столицу Монголии русских нарастал, и с учетом этого поля были засеяны пшеницей, а через Генеральное консульство в Урге удалось заказать и кое-какую технику. Однако у оседавших в столице «белых русских» были и противники. Ячейка большевиков во главе с протоиереем Парняковым крепко засела в Русской торговой палате, секретарем которой был другой член большевистской резидентуры – Чайванов. Генерал-губернатор Чэнь И, хоть и был противником большевиков, этой ячейки совсем не опасался, ведь под его началом имелась немалая армия в десяток тысяч штыков. На дальних заимках и в худонах о большевиках и политике разговоров не шло вовсе. Русские люди жили совершенно спокойно, приумножали капиталы, вели торговлю и строились.
Как и многие другие, я имел самые радужные перспективы на будущее. От Коли Владимирова я переехал в торговую часть города и поселился в доме Щапова, снимая у него меблированные комнаты и слушая по вечерам в кругу семьи граммофон. Все было замечательно до того самого дня, как в пределах Восточной Халхи не появилась вдруг Азиатская конная дивизия. В конце сентября консул Орлов по секрету сообщил мне о том, что дивизия под командованием молодого генерала Унгерна стоит лагерем в низовьях реки Керулен, а в монгольском обществе не прекращаются споры о том, с кем же идти против китайцев – с большевиками или же с Унгерном. Орлов считал, что богдо-гэгэн склоняется в пользу барона.
С появлением Азиатской конной сразу же резко изменилось положение «белых русских» в Халхе.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
