на ноги. — Я вырос там, где родителям нет замены. И то, о чём ты просишь, просто невозможно.
Слова Стара ударили Анатолию в самое сердце. Он разозлился от разочарования в людях.
— Я пришел сюда, будучи одинокий. Искал то, чем жил. У меня не было ничего. И я нашёл всё. Сына. Смысл жизни…
Внезапно, мальчик исчез из зала. Стар слушал проекцию Анатолия и стал замечать, как его речь стала замедляться, пока вовсе не застыла. Глаза Стара покрылись синеватой плёнкой. И голос мальчика отозвался в голове. Ощутив падение, Стар стал видеть лишь то, что показывал мальчик, прося не сопротивляться.
— Моя планета далеко отсюда…
Стар оказался в космосе, глядя с орбиты на красные-серые облака неизвестной ему планеты.
— Моя раса называется Вонер. Те, кто создал родителей моих родителей, совместили жизнь и технологии…
На большой скорости Стар вошёл в атмосферу планеты, метеоритом приземлившись в необычном поле, где гигантские, на половину механические черепахи ходили над Старом в поисках пропитания.
— Я родился во время прибытия создателей. Они вернулись к нам, когда им понадобилась помощь. На моих родителей установили большие орудия и забрали в космос. Когда помощь понадобилась мне и другим детям, никто не пришёл на помощь…
Ростом с человека раса захватчиков напала на механических детёнышей черепах, пробираясь внутрь них. Стар видел всё, будто сам участвовал в захвате. Те же туннели, тот же луч энергии.
— Я потратил все силы, чтобы залезть на самую высокую гору, чтобы выбраться в космос. По мне стали стрелять огнём. Подумав, что я мёртв, меня выбросили. Я летел по космосу долго. Раненный. Я уснул…
Перед Старом появилась орбита Земли. Голубая планета спокойно двигалась вокруг себя и вокруг Солнца, будучи не замусоренной спутниками и прочим металлом.
— Я проснулся, когда ощутил тепло. Я падал на какую-то планету, где небо было чистое, а еды хватило бы на всю мою семью. Только захватчики внутри меня тоже спали. Я упал в это место. Провалился глубоко. Пока захватчики ели меня изнутри, я пытался вылезти на свет. Но они навредили мне настолько, что я снова уснул.
Стар находился в полной темноте, когда рядом с ним загорелся чей-то фонарь.
— Кроме захватчиков, много кто пытался залезть ко мне. Я чувствовал всех. Но стоило им навредить мне, я стал защищать себя. На этой планете мне были подвластны воздух и земля. Я использовал их, чтобы прятать себя. Но один человек смог найти меня. Он оказался добрым, как моя мама. Боялся что-то сломать, аккуратно двигался. Он сказал, что его имя Леонид.
Глядя, как Леонид тащит аппаратуру внутрь механической черепахи, чтобы чинить некоторые места, Стар понял, о ком шла речь про заботу.
— Леонид стал мне отцом. Я открыл ему панель управления механической частью. Доверился. И не зря. Когда ему стало плохо, я тоже решил помочь, открыв место жизни. Леонид был болен. Сильно болен. Я не хотел терять отца, а он не хотел терять меня…
В этот момент Стар узнал то, о чём бы Леонид вряд ли рассказал.
— Узнав о секретной комнате, перед воссоединением со мной Леонид создал копию себя, чтобы тот продолжил работать в телесном обличии. Но из-за болезни копии получались уродливые. Их стало так много, что в один момент я остановил Леонида. Он выполнил обещание. Воссоединился со мной. Но его копии становились ещё ужаснее. Они питались моими отходами. Потеряли глаза. Стали похожими на чудовищ, которые сейчас ходят во мне. Кроме Леонида, мне никто больше был не нужен. Я стал скрытным. Самых наглых я стал убивать. Пока не встретил доктора Женёву. Мне захотелось с ней познакомиться, но, вспоминая, на что способны люди, Леонид стал говорить, что нужно избавиться от них, пока он не увидел тебя…
Вновь тьма. Стар готов был заменить свою память на новую, чтобы голова не разорвалась от узнанного. Перед Старом появилась проекция мальчика с черепашкой в руке.
— Здесь нас не услышит даже Леонид, — говорила черепаха голосом мальчика.
— Я не собираюсь быть ему заменой, — твердо сказал Стар.
— Ты не дослушал. За то время, что я нахожусь на вашей планете, мои системы жизнеобеспечения, двигательная система пришли в негодность. Даже если бы я захотел, я не смогу жить так, как раньше. Мне больно. Я — то, что вы называете «объект». Я слышал мысли многих на поверхности и тех, кто ещё бродит недалеко отсюда. НБИ причинит мне больше боли, чем захватчики моей семьи. Леонид будет недоволен, но этого я хочу. Дай мне остыть, как остыли мои родные.
В ту же секунду Стар очнулся. Пленка слезла с глаз. Голос Леонида снова стал слышен.
— Что это было? — спросил он. — С тобой говорил мой сын?
— Да, которому ты всю жизнь испортил со своими клонами! — говорил Стар, пройдя насквозь Леонида.
Внезапно, стены открыли свои ходы. Уродливые клоны ворвались внутрь, ведомые Леонидом. Стар стал отступать назад, как, вдруг, перед ним возникли Лейтенант, татуированный Лёха и Михаил. Они были реальны, никаких иллюзий. Без разговоров в четвертом они отражали атаку клонов, пока проекция Леонида злорадствовала.
— Папа? — послышалось всем.
Твари застыли в метрах от Стара и остальных.
— Сын! — гневно сказал Леонид. — Хватит!
— Нам пора спать!
Клоны повернулись лицом к проекции.
— Я не хочу спать! — кричала проекция, глядя, как уродливые клоны окружают капсулу и разрывают её на части, добравшись до своего оригинала.
В считанные секунды от тела Леонида остались лишь кости и его коричневый, классический костюм, потрёпанный временем. Проекция исчезла.
— Я не хочу больше управлять ими, — говорил голос.
— Цель сверху! — крикнул Стар.
Команда вела огонь до тех пор, пока сердце объекта не взорвалось при очередном сжатии. Жидкость хлынула мощным потоком, осушая резервуары в зале, нарушив стабильность их работы. Клоны Леонида быстро переключились на офицеров. Жидкость под ногами замедляла клонов, награждая солдат временем для спасения. Стена над единственным, оставшимся, туннелем стремительно опускалась.
— РаМБо! — закричал Стар, выбежав в туннель.
Глава 8: «РО–5»
Мощный толчок сбил с ног всю лабораторию.
— Я должен это увидеть! — жадно сказал доктор Голов, выбежав наружу.
Лагерь загорелся красными огнями тревоги. Офицеры кинулись лезть на крыши домов, лишь бы успеть встать за крупнокалиберные пулеметы. Удержаться на ногах было трудно. Лес трещал корнями, пропуская в лагерь разломы в земле.
— Доктор Женёва, боевое крыло готово к обороне лагеря, — доложил один из офицеров.
— Нас уже ничто не спасёт! — выкрикивал доктор Голов.
Не желая терпеть его больше, доктор Женёва приказала ближайшим офицерам запереть доктора Голова
