Я не знаю, комплимент ли это или оскорбление.
— Ты мне фотку перешлешь? Только через личные сообщения, потому что не хочу, чтобы она мне в ящик упала. Представь, открою я почту в школе, и тут вот она я, во всей своей красе и славе на всеобщее обозрение.
Жюли вздыхает, но делает, как я прошу.
— Вот. Отправлено и удалено.
— Спасибо, ты настоящий друг.
— Я сама в этом уже малость сомневаюсь. Не знаю, что за услугу тебе оказала.
— Можно я ее прямо сейчас отправлю?
— Что? Отсюда? С моего компьютера?
— А чего такого? Я же могу с него выйти в Фейсбук?
— Подожди, Линда. Подумай хорошенько. Утро вечера мудренее.
— Жюли, я большая девочка и могу сама решения принимать. Я уже забыла Симона, но не хочу потерять и Брама.
— Да, действительно, — говорит Жюли немного сердито. — Сама ведь говоришь: Симон. В прошлом месяце он был любовью всей твоей жизни, а теперь ты хочешь послать другому парню фотографию своих голых титек, потому что он якобы любовь всей твоей жизни.
— Ты ведь говорила, что мне нужно забыть Симона. А теперь сама же на меня сердишься?
— Да, я сержусь, это правда! — сейчас она уже кричит. — Ну нельзя такое творить, в самом деле. Мало того что ты меня уломала насчет этой фотки, ты еще хочешь отправить ее с моего компа, нет уж, спасибо! Собираешься скинуть эту фотку парню, который тебе даже не отвечает? Если ты действительно желаешь быть такой наивной дурой, то давай, действуй. Но из своего дома, пожалуйста. Меня в это дело не впутывай. Ведешь себя как шлюха.
Это прозвучало будто пощечина.
— Да ты просто завидуешь, потому что Брам меня хочет, а твой парень, — я показываю пальцами кавычки, — тебя видеть не желает! — кричу я.
Жюли смотрит на меня в тишине, с открытым ртом, я вижу слезы, набегающие ей на глаза. Я сразу же жалею о своих словах, но поворачиваюсь и ухожу.
ГЛАВА 9
Когда я прихожу домой, мамы все еще нет, так что я сбрасываю туфли, игнорирую брата, который сидит перед теликом и трескает чипсы вместо ланча, и топаю наверх, в свою комнату. Я залогиниваюсь в Фейсбуке, сгружаю фотку, которую Жюли переслала мне через мессенджер, и сбрасываю ее Браму. Потом устраиваюсь ждать у компьютера. Все это время передо мной маячит лицо Жюли. Мои жестокие слова определенно ранили ее. Потому что это горькая правда: я гораздо красивее Жюли. Или другими словами: я красивая, а Жюли… обыкновенная. Когда мы где-нибудь тусуемся, ко мне парни подходят куда чаще, чем к ней. И она, разумеется, это замечает, конечно, такое не может не задевать. И все же она никогда ни в чем меня не укоряла, не предъявляла никаких претензий. И тут являюсь такая я, хамлю ей, и все гибнет из-за одной жестокой, обидной фразы. Но потом я останавливаю себя: ведь она первая назвала меня шлюхой, — и начинаю чувствовать себя получше. И все это время я таращусь в экран своего компа, но ничего не происходит.
⚪ Эй, ты где? Мою фотку видел?
Ничего. Я берусь за книгу, но совершенно не могу на ней сосредоточиться. Потом включаю очередную серию «Анатомии страсти», однако все тамошние любовные перипетии и ссоры не отвлекают меня от моих мыслей. Даже наоборот, они заставляют еще упорнее думать о моей собственной ситуации. После очередной серии я иду проверить Фейсбук. По-прежнему никакого ответа. И тут я вижу, что и на фото, и на сообщении стоят пометки «Просмотрено 13:01».
⚪ Брам, я знаю, что ты видел фотку. Как она тебе? Как ты вообще?
⚪ Брам, почему ты не отвечаешь? Все в порядке?
⚪ Я уже начинаю всерьез думать, что ты меня игнорируешь. Так мы в четверг встречаемся или как?
Мне хочется позвонить ему или написать, но ни его номера, ни адреса у меня нет. Внезапно я осознаю, что, вообще говоря, совсем ничего о нем не знаю.
Только к семи до меня начинает доходить, какая я идиотка. И что где-то есть некий парень, обладающий моим откровенным фото, с которым он может делать все что захочет. И что, возможно, я потеряла лучшую подругу из-за какого-то подлого типа.
* * *
На следующее утро я со свинцовыми ногами подъезжаю к дому Жюли, посмотреть, захочет ли она отправиться в школу вместе со мной. Жюли нет, но она никогда и не встречает меня на улице. Я не знаю, что мне делать. Не хочется выглядеть дурой и ждать ее, если она не желает ехать со мной, но и проезжать мимо ее дома не останавливаясь, как бы намекая на то, что наша дружба окончена, не хочется тоже. Ее мать избавляет меня от мучений.
— Линда, Жюли уже уехала, — говорит она. Я вижу, что она полна сочувствия. Я киваю и еду дальше. Мне кажется унизительным показывать, что я плачу. Кроме того, за прошедшие дни я и без того немало слез пролила. Так что я держусь. Но когда я замечаю, что Жюли поставила велик на школьной велопарковке не на нашем обычном месте, а где-то в совершенно другом конце, я начинаю рыдать так сильно, что у меня трясутся плечи.
— Все в порядке? — спрашивает заботливый голос. Мне слишком стыдно обернуться в его сторону, но этот голос я узнаю из тысячи.
Симон.
ГЛАВА 10
Я роюсь в портфеле в поисках носового платка, но единственное, что удается найти, — это скомканная салфетка: как-то мы ели шоколадное мороженое в торговом центре. Мы с Жюли. В любой момент из носу у меня может потечь, поэтому я решаю рискнуть и сморкаюсь в нее. Лучше уж шоколадное пятно на щеке, чем сопля на верхней губе, чтобы Симон на нее любовался.
— Да ерунда, — отвечаю я настолько прохладно, насколько вообще возможно при таких обстоятельствах. — С Жюли поругались просто, наладится, — небрежно объясняю я. И торопливо добавляю: — Но спасибо, что интересуешься. — Холодность — это одно, а показаться неблагодарной — совсем другое, это менее симпатично.
— Пойдем-ка лучше внутрь, а то опоздаем, — говорит Симон. Пройтись по спортплощадке с самым привлекательным мальчиком в школе — какой кайф. Я так часто об этом фантазировала. Но вот теперь, когда это наконец случилось, голова у меня слишком забита Брамом и Жюли, чтобы
