class="p">– Хорошо, что отец живет в райцентре. Да ещё в таком знаменитом, с давней историей. В древности тут жили саргатские племена. В Упорово десятки археологических памятников, городищ, поселений. Об этом крае существует много интересных историй и легенд. Говорят, что «Сибирская коллекция» Петра I состоит из очень драгоценных изделий, обнаруженных здешними археологами.
– Так и прославившиеся Лыковы живут где-то здесь?
– Да. Деревня называется Лыкова.
– Я читал в «Комсомолке» Василия Пескова «Таёжный тупик».
– А телефильм «Лыковы из деревни Лыковой» смотрел?
– Был такой? Нет, не довелось. Но посмотрел бы с удовольствием.– Я уже, конечно, с историей края знаком, но узнавание, по-моему, бесконечно. Лучше об отце расскажи. Как это он умудрился ноги свои отморозить? Ведь мужик-то он крепкий, бывалый.
– Косуля, говорит, в дебри завела. А он потерял контроль в азарте охоты. Утратил ориентиры. Зима была лютой. Его охотники обнаружили, не то бы совсем замёрз. Здесь озёр много, рек, рыболовство больше развито, но отец и в Архангельской области охотился, и здесь не изменил своему увлечению. А местность особенно не знал тогда.
– Жаль мужика. А твой родной отец жив?
– Если честно, не знаю. Он нас оставил, когда мне и годика не было. Не помню его. Меня воспитал Степан Ильич. Он и есть мой отец.
– Я тоже смутно помню своего. Пять лет где-то мне исполнилось, когда он уехал на Север. Безотцовщина получается при живых отцах. И войны нет. Мать жалко. Мне кажется,– она до сих пор его любит. А твоя мать, что же бросила-то Степана Ильича?
– Она у меня непоседливая. Я её не осуждаю. Поехала в Италию на заработки, вышла там замуж и осталась. Звала меня. Но мне тут нравится, да и папе нужна была помощь. Ой, смотри, смотри, загородный дом Дмитрия.
– Вижу. Он советовал мне купить, но в то время таких денег у меня не было, даже рассрочку предлагал по-дружески, но я был не готов к этому. Но тот, кто приобрёл, не прогадал, хорошая усадьба. Ты ведь её неплохо знаешь?
Зинаида, ни капельки не смутившись, ответила:
– Да, мы в основном здесь и встречались. Давно это было.
– А долго встречались?
– Странно, что Дима тебе не рассказал. С такими, как он, мужчинами долго не встречаются. Он на уме себе. Не то, что ты, открытый весь, как на ладони.
– Ущербный, короче.
– Заметь, это ты сказал, не я. Наивный ты, в женщинах мало понимаешь. Потому и не остановишься никак. Всё и все тебе не так.
Андрею как-то стало не по себе, неприятно, и он умолк.
– Подъезжаем,– нарушила тишину Зинаида.– Вот там, где зелёные ворота, остановишь.
*
Почти в центре посёлка высился далеко не новый двухэтажный дом в чеховском стиле. Скромная ограда – деревянный частокол. Расчитан для проживания двух семей, имеет два входа. На первом этаже в однокомнатной квартире и жил Степан Ильич. На втором этаже в двух комнатах проживала семья сиделки. Весь дом принадлежал Степану и Зинаиде. Второй этаж они сдавали в наём.
Зинаида первой поспешила в дом; Андрей задержался, чтобы забрать коляску из машины. Навстречу ему спешила женщина средних лет.
– Я вам помогу. Здравствуйте. Проходите.
– Ничего, ничего, я сам.
Когда Андрей вошёл в комнату, он увидел на кровати у стены… глаза, большие пытливые глаза, устремлённые на него. Этот взгляд как будто вытекал из неведомой глубины подобно таинственному родниковому ключу.
Андрей внутренне сжался. Так содрогаются, когда неожиданно встречаются с чем-то необъяснимым, но до боли знакомым.
– Здравствуйте, Степан Ильич.
– Проходи, проходи, зятёк. Давно хочу с тобой познакомиться.
– И я рад нашей встрече.– Пожал руку хозяину. Вот вам коляску привезли, в ней много функций, новейшая модель. Смотрите, что тут в инструкции пишут: «Многофункциональная инвалидная коляска MILLENIUM RECLINER (REC – хром), (Италия) У модели инвалидной коляски OSD Recliner регулируется угол наклона спинки до 160 градусов, предоставляя возможность пациенту спать, не покидая коляску. Также снимаются подлокотники и подножки. В подножках также регулируется угол наклона. Инвалидная коляска OSD предоставляет отличный комфорт и функциональность, оставаясь удобной в управлении, надежной инвалидной коляской». Давайте испробуем? Вы сможете с нами сидеть за столом.
Взяв в охапку Степана Ильича, Андрей ощутил возникшую откуда-то из глубин подсознания теплоту. Их взгляды прикипели друг к другу.
Каким-то седьмым чувством он почувствовал что-то похожее на таинственную связь с чем-то вечным, естественным и родным, связь, которая никогда не исчезает. Его настигло что-то роковое: он кто? Степан, тот из далёкого детства. «О-т-е-ц, это, это ты?». Мужчина содрогнулся.
– Ты, ты-ы-ы мой Андрей? Сын?
Женщины смотрели на них, ничего не понимая. Первой очнулась Зинаида.
– Неужели?
Что тут началось. Каждый хотел первым что-то рассказать, напомнить. Степан Ильич вспомнил, откуда родом, Одессу, покойного брата Игната, как уехал, как его потом завертела жизнь, как познакомился с матерью Зинаиды, и они переехали к её родным в Тюменскую область.
Андрей извинился, вышел на улицу. «Невероятно. Он же бросил нас с мамой, канул, столько лет…» Андрей, тем не менее, не почувствовал зла к этому человеку.
– Мамочка, здравствуй, родная,– кричал в телефон,– как ты там? Не знаю, обрадуешься ли ты или нет, но я нашёл отца. Да, да, Степана. Сейчас мы с Зиной у него. Оказалось, что это он воспитал Зину, он её отчим. Почему ты молчишь?
– К-к-ак это? Сыночек, извини. Я перезвоню тебе.
«Неожиданно это для неё. Не завидую»,– подумал Андрей.
Строго и безучастно ведет каждого из нас судьба; мы не всегда чувствуем её чёрствую ненасытную пасть, готовую проглотить нас со всеми потрохами.
Пока мы обманываемся, лжём, лавируем,– на что-то надеемся,– эти уста голодают. Но истина всегда рядом с ними, и они растягиваются в злорадной улыбке.
И та малость правды, информации, которая становится доступной, порой обезоруживает, связывает руки, превращая нас в безмолвные существа, в истуканов, что ли. Так и у Клавдии Ивановны пропал дар речи от сообщения Андрея о Степане.
Андрей вернулся в комнату. Женщины как-то незаметно вышли на кухню. Степан с глазами загнанного зверя смотрел на Андрея.
– Прости, сынок. Я виноват перед вами, перед мамой, тобой. Не суди строго. Бог наказал меня за всё. Я часто вспоминал вас. Хотя нет… Что бы я сейчас тебе ни говорил в своё оправдание, не верь. Подлец я.
– Бросьте, Степан Ильич. Не стоит корить себя. Всё в жизни случается так, как должно случаться. Не мне вас с мамой судить. К чему доказывать, да ещё взвешивая каждое слово, что ты не верблюд. Тут всё понятно, лежит на поверхности. Между вами,
