поедем за пуховиком, пока может Стасин поносишь?
- Стасин мне мал, она тощая, а я...
- А ты нормальная. Померить надо, может и влезешь.
- Мам, а денег совсем мало, да?
- А что?
- Ну...нам предложили на каникулах в Питер поехать, на три дня. Марина Александровна сказала, что сможет нас взять. Но нужно заплатить, по-моему, пятнадцать тысяч. И с собой еще. Я, наверное, откажусь, да?
- Почему?
- Нет же денег, мам, я понимаю.
- Ты хочешь поехать?
- Не знаю… нет наверное, что там делать?
- Марусь… А правда?
- Мам, ну пятнадцать тысяч… и с собой еще… и вообще. Где их взять, да? Переживу без Питера.
- Я позвоню Марине Александровне, спрошу, когда деньги нужны.
- Мам, я правда не хочу.
- А я хочу, чтобы ты поехала. Ты давно уже нигде не была. И вообще, тебе полезно съездить, посмотреть культурную столицу!
Я завис, слушая их разговор, застыл, стараясь держаться поодаль. Я не очень понимал, что это за пятнадцать тысяч? Не долларов же? Как у человека может не быть пятнадцати тысяч, на поездку ребенка? Это же… не такие большие деньги? Около двухсот долларов?
- Я в «Эрмитаж» хочу. Если наши в «Эрмитаж» не пойдут, я попрошусь, чтобы меня одну пустили.
- Что значит, одну? Одной нельзя!
- Мам! Ты не понимаешь! Мне очень надо в «Эрмитаж»!
- Понимаю прекрасно. Хорошо. Значит Питер и «Эрмитаж»…
- Мам, ну… я понимаю, что денег нет, но…я могу экономить на еде.
- Как?
- Ну… ты не покупай мне яблоки, и курицу. Я могу есть гречку с молоком. Молоко же нам бесплатно дают, да?
- Мария, давай без глупостей и подвигов, ладно? Я найду деньги. Мне обещали дать еще пару документалок, значит буду работать быстрее.
- Мамочка, я тебя люблю.
Я не понимал, почему мне вдруг стало не по себе.
Что-то шевельнулось внутри, неприятное. Двести долларов!
У нее не было двухсот долларов! Я не очень понимал, зачем тогда она рожала еще одного ребенка, когда у нее не было возможности содержать первого?
С другой стороны, это сильно повышало мои шансы.
И я даже подумал, что… что мог бы сократить расходы. Эта моя инвестиция может обойтись бюджетнее.
Они прошли к дому. Я двинулся вперед, к машине. Потом остановился.
- Павел, пятнадцать тысяч рублей, это двести долларов?
- Если по семьдесят пять считать, то ровно, да.
- Это же немного?
- Ну… простите. Как сказать. Кто-то получает в месяц пятнадцать.
- В месяц?
- Что вас удивляет?
Меня не удивляло ничего. Ну, может то, что я зарабатывал примерно столько же в… Я произвел расчет, если считать все активы, то в сутки мой доход составлял примерно пятнадцать-двадцать миллионов рублей, значит пятнадцать тысяч я зарабатывал в секунду.
Я подумал о том, что нужно повышать доходность моих предприятий. Пятнадцать тысяч в секунду – не так много…
- Роман Игоревич, а о чем вы с дамочкой поговорить хотели?
- Не понял. С какой целью интересуешься?
- Так. Позвал бы ее в кино. Симпатичная.
- Да? А дети тебя не отпугивают?
- А почему они должны меня отпугивать? Мелкую вы заберете, а старшая уже по ночам не плачет, сиську не просит, так что…
- Ну, попробуй.
- Вы сказали «ну»!
- С кем поведешься.
- То есть, я могу ее пригласить, вы не против?
- Почему я должен быть против?
- Ну, не знаю, мало ли, может вы сами…
- Что я сам?
- Сами с усами… Ничего. Я так.
- Я понял. Приглашай, но смотри, лечение свое будешь сам оплачивать.
- Какое лечение?
- Экстренное. Когда эта гадюка тебя ядом отравит.
- Почему это она гадюка? Очень милая девушка. Ну, если не считать того, что приняла вас за мою невесту?
- Стрелец, ты все-таки рамки соблюдай. Субординацию.
- Ну, я стараюсь!
- И не «нукай»!
- Окей. Но она не гадюка.
- Блажен, кто верует. Поехали домой.
- Вы к ней не пойдете сегодня?
- Я? Нет. Завтра. Все завтра.
Завтра приду, с предложением от которого она не сможет отказаться.
У нее будут деньги и на то, чтобы дочь в Питер отправить, и даже на то, чтобы в Париж. И ипотеку погасит, и кредит за машину выплатит. И купит себе новую теплую куртку. И теплые сапоги. Хоть десять пар.
А у меня будет то, что нужно мне.
Но завтра я прийти не смог. Потому что вообще не смог встать с постели.
Глава 8.
АСЯ.
Ночь, улица, фонарь…
В аптеку сходить обязательно, вечно лекарства заканчиваются в самый неподходящий, а в нашей, которая рядом, самая выгодная цена на жаропонижающее и на детские кремы с присыпками.
Я покупаю только «Бюбхен», потому что он лучший. Это мы еще со времен Маруськи запомнили, и с тех пор, в общем, ничего не поменялось.
Ночь, улица, фонарь…
Мы живем на третьем этаже, и фонарь бьет прямо в комнату Маруськи. Я хочу купить ей в «Икее» шторы, которые не пропускают свет. Все жду, жду, когда на них цена упадет, а она не падает. Уже два года не падает.
Наверное, придется купить за полную стоимость. Этот фонарь мешает ей спать.
И мне мешает. Когда я сижу на кухне и работаю.
Почему на кухне? Привыкла. И Алёшке не мешает. Хотя, наша кроха спит спокойно, и ей даже не нужна полная тишина.
Ночь, улица, фонарь… Когда-то я любила поэзию. И Блока, и Маяковского, и Ахматову с Цветаевой. Зачитывалась. Учила наизусть, просто так, для себя. Гене нравилось, как я читаю стихи. Сначала. А потом он начал меня учить, как правильно, и оказалось, я все делаю не так.
Господи, ну почему я не вспомнила об этом, когда он второй раз возник в моей жизни? Ведь все было очевидно!
Я забыла, что Гена один сын у мамы, живут они в убитой хрущевке на окраине, зарабатывать он не умеет, потому что это не царское дело, ему нужен фарт. Он ждет, когда на него падет манна небесная.
Я не шучу, он реально так говорил!
- Понимаешь, Аська, можно всю жизнь пахать, и ничего не добиться, а можно один раз попасть в нужное место и в нужное время! И получить все!
Я не понимала.
Ничего, дурочка не понимала!
Не
