Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
не горевала. Он что-то обязательно придумает.
Софья вздохнула, но уже не так горько и произнесла:
– Пошли!
Глава 7
Великий князь, одетый по-походному, зашел в покои к сыну, Ивану Младому. Еще подходя к двери, он услышал звонкий детский смех. Иван с дядькой играли в лошадок. Дядька был лошадью, а княжеский сынок, сидя у него на спине, держался за ворот дядькиной рубахи и сквозь смех кричал: «Но-о-о!» Дядька охотно выполнял волю мальчика, но приход отца тотчас оборвал это веселье. Князь, недовольным взором поглядывая на всю эту картину, произнес:
– Негоже, сынок, заниматься такой потехой! Слезай!
Князь подошел к Ивану, поднял его и поцеловал сына в обе щеки. От колкости бороды отца мальчик отпрянул, и на глазах его появились слезы.
– Ну что ты? – Он поставил сына на пол. – Плохо воспитывает тебя дядька! Пущай из тя воина готовит, а не размазню какую. А иначе как смогу оставить за ся, – проговорил он, проведя рукой по усам.
– Да он… дитя еще малое, – вступился дядька.
Князь усмехнулся:
– Дитя! Прадед в его возрасте уже один княжеством ведал! А он, – Иван Васильевич укоризненно посмотрел на мальчика, – в лошадки играет. Нет! Пора его и к власти приучать. А помогать ему будет Юрка Захарьин. Скажешь дьяку, – объявил он дядьке, погладил по голове сына и решительно, громко стуча сапогами, отправился прочь.
У крыльца его ждала сотня хорошо одетых и вооруженных воинов-дворян и уже была оседлана лошадь, которую за уздцы держали двое рослых дворян.
Осторожно начатое его отцом, Василием Темным, дело очень понравилось Ивану Васильевичу, и он стал усиленно развивать дворянство. Получив «двор», мужчины поступали к нему на службу и были привязаны к ней невидимыми нитями. Они уже не скажут: «Ты нам негож». «Да, – думал про себя Иван, глядя на свое новое дворянство, – слеп был мой батька, а видел далеко». Но некоторые бояре смотрели на это весьма скептически. «Очередная прихоть княжья», – говорили они, в душе понимая, что этим действием великий князь подбирается под их самостоятельность. Но более умные, как Юрий Захарьин, поддерживали князя, говоря, что он боярство не теснит, а дворяне для князя – верная сила, на которую он всегда может опереться.
– Поживем – увидим, – хитро прищуривая глазки, отвечали скептики.
Великий князь, подойдя к коню, потрепал его черную гриву, достал из кармана морковку и протянул лошади. Та аккуратно, словно боясь повредить княжескую длань, осторожно взяла ее мягкими губами. Она наградила хозяина продолжительным ржанием и нетерпеливым топотом копыт. Князь легко оседлал коня и, не говоря ни слова, дернул уздечку. Поход начался. За Москвой его ждали несколько полков ратников. Сила немалая.
В Новгороде внимательно следили, что делается в столице. Не успел князь вставить ноги в стремена, как в противоположные ворота торопливо выехал всадник и, не щадя коня, поскакал на запад. Едва Иван Васильевич подъехал к Вышнему Волочку, как перед ним предстали послы с подарками.
– Кто будешь? – Князь перстом ткнул облезлого монаха.
– Да инок Печерского монастыря, – ответил тот, поправляя сбившийся клобук.
Князь сказал остановившемуся у княжеского стремени дьяку:
– Прими!
Не успели монахи уйти, как к Ивану Васильевичу подбежал Кузьма Яковлев, житель Новгорода, с товарищами. Они стали жаловаться на разбой, учиненный людьми Марфы Борецкой. Не отставал от нее и степенный посадник Ананьин. Князь только сказал:
– Войду в Великий Новгород – и будет учинен справедливый суд…
– Скорее только, государь.
Когда они ушли, он тихо произнес:
– Государь. Ишь! – И повторил: – Го…су…дарь!
Так с легкой руки митрополита из церковного обращения слово незаметно переходило во всеобщее.
Чем ближе приближался князь к Новгороду, тем больше был поток жалобщиков. Встретить с непустыми руками великого князя поспешил новгородский воевода князь Василий Васильевич Шуйский, узнав, что многие челобитчики пожаловались и на него. Навстречу заспешил и посадник Ананьин со многими служивыми людьми, боярами. Все с подарками. Иван Васильевич покосился на Ананьина, но ничего не сказал. У Ананьина слегка улегся страх, и он подумал о том, что неплохо бы как-то посчитаться с этим москвитянином.
Через несколько дней великий князь въехал в город. Впереди двигался отряд хорошо одетых и вооруженных воинов, зорко посматривающих по сторонам. Князь, улыбаясь, кланялся народу.
– Ишь, князь-то какой! – раздавалось в толпе. – Добрый, видать, народ любит!
– Любит?! – ядовито произнесла какая-то женщина. – Посмотрим, как он покарает наших душегубов.
– Ну уж и покарает! – возмутился мужичок в лаптях и в старой, заплатанной одежонке. – Наш-то посадник сколь душ загубил! А смотри, едет за великим князем, да еще улыбается!
Ананьин ехал вместе с архиепископом Феофилом и воеводой Василием Шуйским за посадником.
– Ничего, настанет и те черед, – глядя на мужичка, проговорил какой-то плотник. Из-за пояса у него торчал топор.
– Ишь, как бандиты, – прошипела какая-то женщина с горящими глазами, нервно затягивая полушалок, – им только дай волю, все живое погубят.
– Да, силушка за ним знатная, – добавил мужичок, – не то что у прежних князей. Этого не прогнать.
– А кто его знает? Поживем, тогда и увидим.
Великий князь направился к себе на Городище. Около ворот не остановился и никого не пригласил в гости. Посадник, архиепископ, воевода потолкались в воротах, не зная, что делать.
Первым развернулся и поехал назад архиепископ, за ним посадник. Шуйский подождал какое-то время и тоже уехал.
Вскоре на Городище явились от владыки два монаха с возами припасов.
– Куда разгружать? – деловито спросил один из них, развязывая веревки.
– А ты кто будешь? – спросил посланец князя.
– Я? Да монах владыки, – ответил тот.
– Монах, ступай-ка с этим добром назад: великий князь не принимает ваших даров, – сказал посланец, повернулся и ушел.
Мужики, собравшиеся у возов и услышав сказанное, разлетелись, как воробьи. Монахи переглянулись, пожали плечами. Вновь перевязали возы и отправились прочь. Узнав о возвращении возов, владыка побледнел. Он старался вспоминать, не сделал ли он чего-то такого, чем мог обидеть великого князя. Но припомнить не мог. Делал он все, казалось, правильно. «За что же это?» Он и ночью не мог заснуть, все думал об этом. И вдруг его осенило: «Монахи! Не по чину!» Он еле дождался утра. Пригласил знатных бояр, велел им просить у князя прощения от его имени. Князь, услышав эти слова, свою вспыхнувшую нелюбовь отложил и велел взять корма. Но владыке этого показалось мало, и он бил князю челом и пригласил его на обед. Ехать к нему князь не пожелал. Не поехал он к нему и на следующий день, а, наоборот, пригласил его, посадника, бояр, житных людей к себе на обед.
С ночи у Городища выстроилась очередь. Все хотели попасть
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
