В комнате надолго повисло траурное молчание, в котором затухали последние ноты.
— А дальше? — спросил Исхард.
— Дальше? — удивленно отозвалась Селена, хотя все поняли, этого вопроса бард и ждала. — У нашей притчи есть две известные концовки. Одни сказочники говорят, что Сария узнала о победе над чудищем Мороком и долго оплакивала гибель храброго Алессо. Бесчисленные дни горьких слез навсегда лишили ее беззаботной волшебной улыбки. В иной версии этой легенды девушка, не встретив утром друга, подумала, что отправился тот в путешествие за край света, как временами происходит с рыцарями, когда их позовет ветер странствий. Она вспоминала его, скучая — с каждым годом все реже и реже — пока образ Алессо не стерся из памяти окончательно. Эти лжецы утверждают, что Сария удачно вышла замуж, счастливо и спокойно прожила жизнь, до самого последнего дня легко и открыто улыбаясь.
Дамнат отодвинула замолчавшую лютню и поинтересовалась, ни на кого не глядя, в пустоту:
— Какое завершение истории, по-вашему, более правильно?
Оба несправедливые! Разве хотел Алессо, чтобы его возлюбленная грустила о нем? Ведь он молчал, сражался и погиб, желая одного — сохранить солнечную улыбку девушки. Слезы Сарии обесценивали жертву рыцаря, делали ее напрасной.
Но и пребывать счастливой в беспечном неведении, даже не догадываясь, что за твою беззаботность заплачено чужой жизнью, — неужели это правильно? Забвение — награда, которую заслуживает подвиг Алессо? Разве способен кто-то согласиться с этим?!
— Какой бы конец истории выбрали вы, эсса?
Теперь Дамнат требовательно смотрела на меня.
Ответить я не успела.
— Естественно, первый!
Звон хрустальных колокольчиков пронёсся по вспотевшей спине ледяными мурашками, вырывая из сферы гипотетических проблем в мир настоящих. Я медленно обернулась. У двери, пряча дерзость в холодно-голубых, как у ее кузена, глазах, ухмылялась Юнаэтра.
Секунду спустя я осознала свою ошибку: явившаяся девица была значительно моложе — несовершеннолетняя, лет тринадцать-четырнадцать, почти дитя.
— Опаздываешь, Павайка, — упрекнула дочь Нихамада.
— Прошу прощения, матушка. Я же не могла появиться перед братом Исхой в неподобающем виде, а нянюшка копалась как сонная муха.
Девица уверенно направилась к свободному креслу. Но в последний миг изменила траекторию и… села на колени к северному эссе, обнимая и чмокая в щеку. Капризно протянула:
— Ты так долго отсутствовал, что я успела соскучиться.
В комнате воцарилась напряженная тишина.
— Павайка, это сейчас неуместно, — Исхард, растерянный выходкой кузины не меньше меня, неуклюже оттолкнул ее.
— Мне нужно спрашивать разрешение, чтобы обнять любимого брата?
Обида на хитрой мордашке выглядела почти настоящей, если бы не лисья усмешка, нет-нет, да проскальзывающая на губах девочки. Интересно, она сама решила устроить спектакль или кто-то подучил?
Селена, вольготно откинулась на спинку кресла, наслаждалась бесплатным развлечением. Нихамада поджала губы. Даже благодушное лицо Аары на одно мгновение почудилось мне просто маской, за которой скрывается злобное жестокое чудовище.
Что я делаю среди этих аристократичных гарпий?!
— Павайка, ты ведешь себя неподобающе перед гостьей.
В ответ на выговор матери девчонка изобразила удивление, только теперь «замечая» меня. Слезла с колен северного лорда, склонила голову.
— Добрый вечер. А вы к нам надолго?
— Эсса Лаанара, мне право жаль, что вы стали… свидетелем этой безобразной сцены. Моя дочь еще молода, и ей не хватает хороших манер. Понимания, что допустимо в текущей ситуации, а что — нет, — в янтарных глазах не было и намека на сожаление, наоборот — вызов: как поведет себя чужачка? — Павайка, извинись немедленно!
— Простите… эсса, — уткнувшись взглядом в пол, послушно повторила девица за матерью.
— Ничего страшного.
Кажется, понимания, что допустимо, а что — нет, не хватает мне самой: судя по довольным выражениям лиц леди Иньлэрт и ее дочери, эту проверку южная гостья не прошла. Интересно, а как я должна была отреагировать? Устроить в первый день знакомства скандал? Влепить неучтивой нахалке пощечину? Предложить отправить к Райле в Синскай: «Я знаю одну старую леди, которая успешно прививает манеры подрастающему поколению».
Вероятно, лучше обратить все в шутку, но язык внезапно онемел, не находя нужных слов. Собеседники молчали, чего-то ожидая, и даже обычно болтливая Дамнат не спешила разрядить ситуацию новой историей.
Мда. Совсем не так мне виделось знакомство с родственниками Исхарда. Честно говоря, я вообще слабо представляла это событие. Волновалась, но думала, все окажется проще.
Оценивающие взгляды. Фальшивая вежливость Нихамады, за которой явственно проступала неприязнь. В противовес ей дружеская бесцеремонность Аары: даже после знакомства с одной болтливой охотницей, чтобы допустить человека близко, начать доверять ему, мне по-прежнему требовалось время. Навязчивое внимание Дамнат, ее притча о Сарии и Алессо, пространные разговоры о смерти — складывалось ощущение, Селена издевается надо мной, так тонко и изящно, что я даже не всегда могла заметить.
Откровенная провокация Павайки стала последней каплей.
Мучительно захотелось очутиться как можно дальше от голубой гостиной и ее обитателей. В Храме Целителей. В Благословенном Доле. На худой конец, сойдет и оплетенная кружевами спальня наверху, и даже промозглые зимние сумерки за окном. Мне требовалась небольшая пауза, немного тишины, чтобы перевести дух и осмыслить прозвучавшие слова.
Но если я сейчас извинюсь и уйду, это примут за бегство.
Спас меня слуга. Молчаливый грилье, поджаривающий на вертеле дичь, которого я в какой-то момент стала принимать за еще один предмет интерьера, подошел к Ааре с вопросом.
— А наша аппетитная свинка уже готова, — та вскочила, словно тоже искала предлог, чтобы закончить затянувшийся разговор. И за эту неожиданную, пусть и невольную помощь я была ей благодарна. — Духовная пища, конечно, прекрасно, но одною ею не насытишься. Так что прошу всех пожаловать к столу.
***
Не спалось.
Чужой дом, чужая комната, чужая кровать.
Я долго ворочалась, ища удобную позу, но то ли перина была слишком мягкой, то ли мешало волнение перед завтрашней аудиенцией у Владыки Севера, то ли ворох мыслей, оставшихся от «семейного» ужина.
Нет ничего несуразнее встреч, когда абсолютно незнакомые драконы делают вид, что счастливы находиться в обществе друг друга. Положим, простодушная Аара действительно обрадовалась невестке, чего нельзя сказать о хозяйке дома и ее дочери. Чем я не угодила младшей сестре Юнаэтры? Или стремление к пакостям и нелюбовь к одной рыжеволосой жрице из Южного Храма просто у них в крови?
