Арранский всегда держался эдаким справедливым добряком, а зубы показывал только в нужных случаях, поэтому рядом с ним адепты неосознанно расслаблялись. Только сейчас, присмотревшись к ректору повнимательнее, я начала понимать, что он не так прост и безобиден, как хотел казаться.
— Я столько не проживу, — зыркнула на него из-под бровей. — Вы собственными руками пытаетесь подписать мне смертный приговор — отчислив.
— Так уж и приговор, — хмыкнул Вельфет.
— Да! Как же мне контролировать эту силу, если я совершенно не знаю, что с ней делать? — выпучила глаза я.
— Ты выпускница, адептка Ади. Мне очень жаль слышать, что за эти четыре с половиной года преподавательский состав не дал тебе ничего, чтобы ты смогла справиться с поставленной задачей, — покачал головой Арранский.
— Нет, ну, в теории я, конечно, подкована, — хмуро поправила саму себя я. — Только вот что мне теория, если практики как таковой и не было?
— Как же не было, если ты все заклинания так усердно запоминала, словно к войне готовилась? Вот она, твоя война, на пороге уже.
— Не отчисляйте меня, пожалуйста, — всхлипнула я. — Не смогу я без академии.
Только вот мои слезы Вельфета совершенно не трогали. Действительно, очерствел он со временем, смотрел на меня спокойно, все подмечал и, похоже, не собирался идти навстречу в этом вопросе.
— Неужели твоя жизнь крутится только вокруг учебы, Ива?
— Меньше полугода до вручения диплома осталось! — вспыхнула я. — Так долго трудиться и теперь остаться ни с чем? Только из-за одной ошибки? Пф-ф!
— За все приходится платить, адептка Ади.
— Тогда и Ранна исключите! Так будет справедливо!
— Нет.
Он даже не стал объяснять такой однозначный отказ, да и не должен был, но меня захлестывала обида.
— Хорошо. Ладно, — накручивала себя я. — Что мы с Лейвом, не разминемся в одной академии? Ха! Да не трону я этого золотого мальчика, пусть хоть половину империи в супруги возьмет!
— Не в Ранне дело.
Нет?
— Но вы же сказали, что за последствия своих ошибок нужно отвечать!
— Да. Но ошибки могут быть и не твои. Извини, девочка, так нужно, — развел руками он. Я прекрасно понимала, что Вельфет намеренно что-то недоговаривает, но никак не могла нащупать хвост истины, чтобы потянуть за него. — Надеюсь, скоро ты поймешь, что я действую в твоих же интересах.
В бездну мне такие действия!
— Дайте же мне доучиться! Не ломайте мне жизнь, прошу.
— Иди, Ива. Собери вещи и через час спускайся в холл женского общежития. Я открою тебе портал до ближайшего города. Там ты наймешь магизвозчика и доедешь до порта, где сядешь на корабль. Бабушка встретит тебя, когда уже пересечешь границу родных земель. Я отправлю ей магписьмо.
С помощью портала можно было попасть в любую точку империи, например, шагнуть из академии домой, только это оказалось настолько дорогим удовольствием, что я не могла такое себе позволить. Тем более сейчас, когда у меня за плечами, кроме осколков налаженной жизни, ничего и не осталось.
— Но, ректор… Неужели академия не сможет потерпеть мое присутствие хотя бы до утра?
Это место стало для меня настоящим домом, а теперь придется покидать его ночью, даже ни с кем толком не попрощавшись…
— Если не хочешь стать нантом, то будешь спасать свою шкуру, адептка Ади. Тебе сейчас нужно думать о далеком будущем, чтобы оно у тебя состоялось, — нахмурился Вельфет. Похоже, я умудрилась его разозлить. — А ты цепляешься за настоящее! Что оно для тебя? Пшик. Всего-то ступенька, которую ты, если все сложится, перешагнешь и двинешься дальше. И не используй больше блокираторы.
— Так я их и не использовала никогда! — закричала я в попытке быть услышанной, отчего Арранский поморщился, а меня прошило пониманием: не так нужно с ним разговаривать, если хочу чего-то добиться. — Простите. О блокираторах я впервые услышала от вас, ректор. Вообще не понимаю, почему они во мне были, кто их поставил и кто снял.
— Их снесло эмоциональным взрывом, который инициировал твою силу. Это не было действие запретного заклинания или артефакта, как я сначала решил, — кивнул Вельфет. — Это просто ведьмовская суть проявила себя. На пике сердечной боли.
Спасибо Лейву…
— Я всю жизнь считала, что у меня просто недостаточный резерв магии… Что я даже не единичка по шкале силы, а где-то ближе к нулю…
— Поговори с бабушкой, Ива, — подсказал мне ректор. — Она уже не сможет отвертеться от этого разговора.
— А при чем здесь моя бабушка? — нахмурилась я.
И в этот момент за окном грянул гром. Да такой силы, что стекла задрожали.
Хлынул дождь.
— Гроза? — изумилась я. — Зимой?
— Только на территории академии, как последствие выброса. Я успел закольцевать эфир, чтобы ищейки по отслеживанию нестабильных сильных магов не смогли поймать волну и вычислить твое местонахождение, — ответил Арранский. — Но я не уверен, что удача все еще на нашей стороне. Что-то могло и проскочить. К тому же, если родители Ранна подадут жалобу, начнется официальное разбирательство и…
Он замолчал, я тоже не спешила что-либо говорить.
— Беги, Ива.
ГЛАВА 6Лейв Ранн совершенно не изменился.
Как был великолепным образчиком мужской красоты, так и остался. Только с годами еще лучше стал… Даже моя ненависть не могла повлиять на признание такого очевидного факта.
«Ранн явно из тех мужчин, что в любом возрасте будут пользоваться женским вниманием», — про себя подметила я, разглядывая его упрямый, словно каменный, подбородок, легкую щетину, линию губ…
И драконий магнетизм тоже никто ведь не отнимал. Недаром же юные девы так легко падают в объятия к крылатым. Почти невозможно сопротивляться их природной харизме.
Одного взгляда на Лейва мне хватило, чтобы прирасти к полу, словно я попала в обездвиживающую ловушку. А уж когда мы встретились с драконом взглядами, тут мое сердце вообще сделало кульбит и забилось как оголтелое.
В ушах у меня зашумела кровь. И все воспоминания, связанные с Ранном, за мгновение пронеслись перед глазами. Точно только вчера это было.
Странно, но рога у него… остались.
Я не сразу заметила их, только когда повторно и более внимательно принялась рассматривать мужчину.
Рога были… ровно спилены почти до основания. Демоны считали такое наибольшим унижением, этот народ никогда бы не согласился добровольно отказаться от предмета собственной гордости. Наоборот, они всячески подчеркивали эту особенность.
