Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
— Ну ладно, — приказал Вахтанг, — теперь разговоры отставить. Смотреть внимательнее!..
Катер, держась теневого берега, медленно продвигайся в глубину норвежского фиорда. Команда, стояла возле орудий, готовая мгновенно отразить любое нападение с берега. Тихо разговаривали люди, тихо стучал выхлоп мотора, предусмотрительно опущенный в воду; совсем тихо, ударяясь о борт «охотника», звенели рассыпчатые гребешки волн. И в этой настороженной тишине, казалось, было слышно, как гулко стучат матросские сердца…
В бухте Святой Магдалины старший лейтенант разглядел песчаную отмель и подвел к ней свой катер. «Охотник» мягко ткнулся форштевнем в песок. От самой отмели начинался подъем в гору. Постепенно расширяясь, он заканчивался пологой равниной, блестевшей при лунном свете плоскими обломками горного кварца.
— Наверное, — подумал вслух мичман, — они придут отсюда. Самое удобное место…
Прислушавшись к тишине, прерываемой плеском воды, Вахтанг тихо свистнул, как свистят болотные птицы, — тонко и печально. Он уже не раз снимал с вражеского берега разведчиков и знал, что на этот свист из тьмы выйдет человек… потом другой… третий… и молчаливой цепочкой разведчики спустятся на катер.
Но сейчас этого не случилось. Тогда старший лейтенант свистнул еще раз — уже громче.
И снова — никого…
— Еще не пришли, — шепотом сказал Назаров. — Наверное, задержались.
— Ждать надо, — так же шепотом отозвался из пулеметной турели боцман.
И стали ждать. Волк теперь выл где-то совсем рядом, за ближней сопкой, и от этого надсадного голодного воя всем было как-то не по себе. Старший лейтенант, разминая больную ногу, нервно ходил по мостику и часто смотрел в небо. Приближался хмурый предрассветный час, и звезды, уже готовые померкнуть, едва сверкали.
Волнение ожидания передалось и в нижние отсеки; мотористы, откидывая люк, спрашивали:
— Нету еще? Вот штука… Неужто погибли ребята?..
— Пора бы нам уже и удочки сматывать, — осторожно подсказал Назаров. — Дальше оставаться никак нельзя. Вахтанг взглянул на часы:
— Да, надо уходить. Ярцева я знаю — он вояка опытный, и коли не пришел вовремя, значит… Значит — ждем полчаса. Еще полчаса, и потом заводим моторы!..
И вдруг боцман Чугунов сорвал с головы шлем, высунулся по пояс из турели, настороженно прислушиваясь.
— Кажется, идут, — сказал он.
Теперь уже все слышали далекую пулеметную очередь. Кто-то стрелял, не жалея патронов, и пулемет захлебывался, точно задыхающийся от бега человек. Потом до слуха отчетливо донесся глухой раскат гранатного взрыва.
— Это они! — радостно вздохнул мичман. — Выходит, что прорываются…
Стрельба разрасталась. Ветер, кружась в горах, разносил по лабиринту ущелий гулкое обвальное эхо. Бой стремительным клубком подкатывался к бухте Святой Магдалины.
— Завести моторы! — приказал Вахтанг в машинный отсек и, вцепившись в поручни мостика, всем телом вытянулся по направлению выстрелов.
Там, в сопках, разведчики вели бой, а он ничем не мог им помочь. Оставалось одно: ждать, пока они сами не прорвутся к нему.
И они — прорвались!
Сначала на берегу показался один человек. Он бежал к воде, припадая на раненую ногу, опираясь на ствол ручного пулемета. Матросы втащили его на палубу вместе с рюкзаком и оружием, и он, яростно отплевывая соленую воду, сообщил:
— Сейчас придут… Один остался там… для прикрытия… Ну, влипли! Перед самым концом нарвались на егерей… Думали, просочимся… Черта с два!..
И, лязгнув зубами, он почти жалобно простонал:
— Хо-а-дно…
Его отнесли в кубрик, а следом за ним, спотыкаясь о подводные камни и неся на вытянутых руках оружие и раненых, подходили к «охотнику» остальные. Их посиневшие, распухшие от мороза руки цеплялись за борт катера, и разведчики тяжело переваливались на палубу, оставляя на чистых досках следы грязи и крови.
Их было тринадцать. Один, четырнадцатый, остался в сопках и продолжал вести неравный бой.
Разведчики в нетерпении топтались на корме катера, прислушиваясь к эху, которое доносило грохот взрывов и затяжное пулеметное клкжанье.
На палубе слышались возбужденные голоса:
— Короткими бьет, патроны жалеет…
— Я ему, братцы, успел два диска свои отдать…
— Прорвется, он парень бывалый…
— Это как сказать, пуля не разбирает…
— Ага, длинную выпустил…
— Видать, прижали его, сволочи…
— Ничего, он тоже не в дровах найденный: прорвется!..
— Эх, черт возьми, я пойду к нему…
— Стой, дурак: ему и без тебя тошно…
Все ждали.
Стрельба медленно, но упрямо приближалась к бухте. Четырнадцатый задержал егерей на подступах к фиорду и, навязав им неравный бой, теперь пробивал себе дорогу к морю!..
И вдруг наступила тишина. Сначала никто не хотел ей верить. Казалось, огласись скалы прежним громом боя, и все разом вздохнули бы, облегченно и радостно. Но над фиордом стояла тишина — настороженная, давящая, заунывная.
— Всё! Погиб, — сказал мичман.
Тогда один разведчик подскочил к борту и, бешено дернув затвор автомата, высадил вверх целый диск трассирующих пуль — огненной лентой вытянулась трасса вдоль серебристой долины.
— Костя-а-а! — закричал он. — Никоно-о-ов!..
Скалы молчали. Только сонно шумели ручьи, волны с тихим шорохом перебирали на отмели гальку да шумели на ветру голые сучья кочкарника…
К Вахтангу, чуть пошатываясь, подошел разведчик в сером ватнике, с покоробленными от сырости полевыми погонами офицера. Это был командир группы — лейтенант Ярцев.
Потрогав забинтованную голову, покрытую ржавыми пятнами крови, он глухо сказал:
— Можно отходить… Сержант Никонов прикрыл отход!..
»Я не смертник!..»
В такие моменты лучше всего думать о постороннем.
Но послушай-ка, приятель: что ты можешь назвать посторонним? Ведь эта жухлая травинка, что качается у тебя перед глазами, — разве она еще не принадлежит тебе? А эти горы, с которых несутся бешеные мутные ручьи, — ты еще вчера пил из них ледяную воду. А там, за тобою, совсем рядом, шумит твое море, — ты столько раз пропадал в его просторах и снова возвращался обратно…
Было тихо и грустно.
— Эй, немец! — вдруг крикнул Никонов со злостью. — Ну, иди сюда… где ты застрял там?..
В ответ несколько длинных очередей, скрещиваясь над его головою, прошлись и разошлись, треща и присвистывая. Послышался лай собак. «Собаки, — подумал сержант, — это, пожалуй, хуже…»
Порыв ветра качнул перед ним одинокий стебель травы, Никонов осторожно протянул руку, сорвал и куснул горький стебелек. Ему почему-то захотелось делать сейчас самые простые вещи… Хотелось бы посидеть за добротным столом, выкурить хорошую папиросу, поговорить по телефону или же просто полежать на мягкой постели…
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
