Маллух не хотел отпускать Софэра, требуя, чтобы тот лечил его. Старик настаивал:
— Я стар и слаб. Дай мне до утра отдохнуть и собраться с силами.
Мы вернулись в караван-сарай. Усевшись около костра, я передал талисман Софэру. Старик вынул свое увеличивающее стекло и стал читать.
Вдруг он заволновался, заохал, закашлял и шепотом сказал:
— Сделай ухо внимательным к словам моим, не кричи и не смейся.
Слушай, что я прочту тебе.
Водя пальцем по пластинке, он стал разбирать нацарапанные буквы:
— «Прочти и передай другому. Да услышит тот, кому нужно.
Всякий, у кого есть близкий, попавший в беду, поймет меня и мое горе.
Сыны Анат, услыхав мою мольбу, постарайтесь помочь мне. Я сидонец, плотник Якир из селения Авали, славного моряками. Я был послан царем Хирамом тирским вместе с сидонскими рабочими к царю Соломону в Иерусалим.
Но по пути наш корабль повернул в открытое море и приблизился к неизвестному острову с высокой скалой, на которой растет одинокий кедр с обломанной верхушкой. Здесь нас захватила шайка морского разбойника Лала-Зора. Всех отправили в разные стороны, чтобы продать в рабство. Меня пересадили на корабль, который плыл за столбы Мелькарта. Прибыв в страну Канар[33], против Счастливых островов, корабельщики обменяли меня на золотой песок, которого много в этой стране. Я теперь в цепях, исполняю тяжелые работы. Царь страны Канар заставляет меня изготовлять ножи, мечи и топоры и работать на постройке дворца. Народ Канара дикий, живет, как зверь в лесу. Это письмо я пишу на пластинке из меди и передам корабельщикам. Кто прочтет его, пусть скажет моим землякам-сидонцам, чтобы они спасли меня из тяжелого плена. Да сохранит всемогущий Ваал носителя этого талисмана от несчастий и внезапной смерти! А что будет дальше, о том знает только блистающий на небе Ваал, да прославится имя его».
Я дрожал, потрясенный этим письмом.
Софэр посмотрел на меня сверкающими глазами, положил мне руку на голову и спросил:
— Что же ты, Элисар, думаешь об этом письме, написанном на медном талисмане? И что бы ты хотел сделать?
Я не знал, плакать мне или смеяться.
— Я хочу сделаться моряком, чтобы поехать в страну Канар и спасти моего отца, — ответил я.
Софэр обхватил свою голову руками и долго сидел неподвижно, глядя на потрескивающий костер. Наши два осла мирно жевали рубленую солому.
Погонщик спал.
Наконец Софэр сказал:
— Нам нужно вернуться в Сидон и все рассказать твоей матери Ам-Лайли.
Я пойду к самому царю сидонскому и буду просить его, чтобы он послал корабль в страну Канар и выкупил из плена своего сидонца. Отсюда, из Иерусалима, мы должны уехать как можно скорей, иначе всесильный Маллух нас задержит и заставит лечить его живот.
Софэр достал из своего мешка свиток и стал рассматривать через стекло. Я не раз прежде уже видел этот свиток. Там были нарисованы: земля, похожая на распластанный плащ, на ней горы и реки, моря и острова. Софэр водил пальцем, покачивал головой и бормотал:
— Где же страна Канар? Где Счастливые острова?
Я с трудом боролся со сном, глаза слипались. Ночь становилась холоднее. Я поворачивался то на один бок, то на другой, грея теплом от костра то грудь, то спину. Откуда-то, точно издалека, до меня долетали слова Софэра:
— Опять, Софэр-рафа, ты отправишься в скитания, как твой друг мудрец Сунханиафон карфагенский[34], и выпьешь до дна из чаши горести… Спи, бен-бен, спи…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯЛАЛА-ЗОР, ГРОЗА МОРЕЙ
1. СЕВЕРНАЯ ЗВЕЗДА БРОДИТ ПО НЕБУ
Мы отправились в обратный путь очень рано, когда город еще спал, торговые ряды были закрыты, улицы закутаны в темно-лиловые тени, только вершина далекой горы стала розовой, предвещая рассвет. По улицам бродили стаями голодные собаки; они бросались в сторону, когда мы проезжали.
Городские ворота были уже открыты, и за ними собирались шумной толпой путники. Тяжелыми шагами подходили двугорбые верблюды, нагруженные длинными мешками с зерном, кувшинами с оливковым маслом. Это был караван царя Соломона, который вез плату царю тирскому Хираму за то, что тот прислал мастеров и рабочих.
С этим караваном можно было ехать без опасения, что нападут разбойники: его охраняли всадники на горячих конях, покрытых шкурами леопардов. Всадники скакали по дороге, кружили, подбрасывали в воздух копья и кричали:
— Скорей вперед, тихоходы!
Мы двинулись быстро. Наши ослы за время пути стали бодрее, потому что Софэр покупал для них ячмень.
На другой день к вечеру мы уже были в Яфо. Издали я увидел стройную мачту нашего корабля «Кокаб-Цафон». Он покачивался в открытом море позади рифов, вдали от берега.
Мы уселись в лодку перевозчика и направились к кораблю. Лодочник умело провел лодку через рифы, но попасть на корабль было нелегко. Волны отбрасывали лодку и грозили разбить ее о борт корабля. Поэтому корабельщики нам сбросили веревку с петлей на конце. Софэр надел ее вокруг пояса, и его потащили наверх, как мешок. Так же, с помощью веревки, взобрался на корабль и я.
Мы нашли себе место в передней части корабля на палубе. Ехало много путников, которые заняли все проходы; с виду они походили на купцов. На них были нарядные египетские одежды, обшитые бахромой и цветными лентами.
Они лежали на коврах, окруженные мешками, и бранились, что ждут отъезда уже с самого утра.
Так как мы были покрыты пылью и она проникла в нашу одежду, то я и Софэр долго мылись, доставая морскую воду кожаным ведром на длинной веревке.
На корабле нам было очень хорошо: свежий ветер продувал нас, и после знойного дня приятно было отдыхать, лежа на разостланных плащах.
Все смотрели на берег: видно, кого-то ждали. Наконец показались два мула, один позади другого; они тащили носилки, на которых кто-то лежал, покрытый пурпурными тканями. Сзади шли два верблюда с тюками; вокруг носилок ехало несколько вооруженных всадников с копьями.
— Это едет знатный человек, — говорили купцы. — Глядите на этих всадников, на их лошадей, на пурпурные ткани!
Вскоре к кораблю подплыла большая лодка. В нее бросили конец каната с петлей. Из лодки донесся сердитый голос:
— Спустите лестницу!
Лодка стала биться около корабля, и сидевшие в ней гребцы изо всех сил отталкивались от него веслами.
