В сентябре 1953 года состоялась свадьба Джона Кеннеди, молодого сенатора, и Жаклин Бувье, корреспондента вашингтонской газеты.
Свадьба планировалась грандиозной, были приглашены все сильные мира сего, плюс те, кто еще только собирался иметь какой-то вес в политике и бизнесе в будущем, так сказать, перспективные и амбициозные.
Когда мать невесты выразила некоторое недоумение и озабоченность по поводу масштабов планируемого торжества, будущий родственник, отец жениха Джозеф Кеннеди ответил ей предельно доходчиво и прозорливо:
— Я буду предельно краток, миссис Очинклосс. Вы — всего-навсего выдаете дочь замуж. Я же представляю миру будущую Первую леди.
Фотографии
В некоторых странах принято сопровождать объявление о грядущей свадьбе фотографией. Фотография может быть более или менее формальной, смешной или серьезной, но стоит иметь в виду, что стилистика фото уже в некотором смысле указывает на формат, в каком будет проходить свадьба.
Что точно не стоит делать, так это позировать на данной фотографии в свадебном платье или даже в чем-то отдаленно похожем.
А как у них?
Монархи постоянно делают официальные снимки и портреты, не исключение и момент помолвки.
Конечно, когда еще принцесса Елизавета выходила замуж за Филипа Маунтбеттена, была сделана целая серия фотографий не только будущих супругов вдвоем, но и в кругу семьи.
В результате выбор пал на фотографию, сделанную на фоне английских лугов, причем, я читала, что это был фотофон.
Жених и невеста сидят близко, но не рядом. Многим тогда не понравилось, что они не смотрят в одну сторону. Но, с другой стороны, будущий герцог Эдинбургский, кажется, прямо глаз не сводит со своей будущей жены, что смотрится очень романтично и по-человечески тепло.
По случаю помолвки принца Чарльза и леди Дианы было выпущено сразу несколько свадебных портретов: дело нешуточное, речь шла о будущих короле и королеве, как тогда думали, наверное, почти все.
На одном Диана обнимает жениха, на другом — наоборот.
На помолвочном портрете второго сына королевы Елизаветы, принца Эндрю, в свою очередь, была замечена нетипичная деталь — невеста, а Сара Фергюссон не происходила из хоть сколько-то знатного рода, стояла немного впереди принца. Даже если б происхождение было более благородным, все равно, принц — это всегда принц.
Фотографии, а их было несколько, Уильяма и Кэтрин были сделаны знаменитым фотографом Марио Тестино. На первом портрете они стоят рядом, лишь слегка обнявшись, а вот на втором прямо сжимают в объятиях друг друга, радостно улыбаясь.
Два портрета решили выпустить и герцоги Сассекские — принц Гарри и Меган Маркл. Тут интересным было то, что один портрет был цветным, а другой черно-белым.
Одним из самых интересных считается официальный портрет, опубликованный когда-то принцессой Анной, дочерью королевы, и Марком Филлипсом. На этом снимке они позируют на лугу, косвенно отсылая нас к аналогичной фотографии родителей принцессы Анны.
Пятничная история
о сватовстве, портрете и житейской мудрости
После многочисленных неудач на брачном католическом фронте и очередного отлучения папой от церкви, отношения с католической частью Европы у Генриха VIII окончательно испортились, и, по совету канцлера Томаса Кромвеля, решено было перестать биться в закрытую, видимо, крепко-накрепко дверь и повернуться в другую сторону — попробовать искать дружбы и любви в протестантском мире.
И помчались гонцы повсюду в поисках подходящей невесты, но с учетом кровавой брачной репутации английского короля многие кандидатуры сразу сходили с дистанции. И вот из Брюсселя сообщили, что у герцога Клевского есть дочь и даже две. Правда, источник, как оказалось позже, весьма прозорливо уточнил, что «не слыхал особых похвал ни нраву, ни красоте».
Когда посланцы короля прибыли, молодой, уже новый, герцог, придерживающийся очень строгой протестантской морали, предъявил сестер, одетых в невероятно объемные платья и столь же сложные головные уборы. Рассмотреть что-либо за этими костюмами не представлялось возможным. Однако, узнав, что английский король готов взять в жены одну из сестер — Анну или Амелию, без особого приданого, герцог проявил живейшую заинтересованность, поскольку условие столь манящей сделки было всего одно: Генриху должен был понравиться портрет.
