Мы молчим, тишина угнетает, я знаю ответ, но всё же произношу вслух:
— Ты ведь заметил его.
Глеб взгляд не отводит, кивает.
— И что это меняет?
Качаю головой, и правда, что?
У Глеба есть причины относиться к Демиду без симпатии, и здесь замешана не только ревность, он видел, что со мной творилось во время нашего разрыва, и не устаёт повторять, что больше не позволит Демиду меня обижать. Снова чувствую укол совести: хочу рассказать Глебу про угрозы Бронского, но почему-то этого не делаю.
Что-то останавливает меня и от размышлений вслух насчёт Ирины и роли бывшего во всем этом.
Неужели Демиду удалось поселить во мне сомнения?
Он просто сказал держаться подальше от Глеба, только как это расценивать, я пока не знаю.
— Он угрожал тебе? — спрашиваю прямо, потому что, как выяснилось, Демид способен и на большее. Если Бронский действительно хочет испортить мне жизнь, то он непременно и личную не оставит без внимания. Ему уже Астахов не дает покоя, и он вряд ли успокоится — сцена на набережной лишь подтверждает мои опасения.
Так удивительно, по моим меркам мы не виделись с бывшим целую вечность, а сейчас дня не проходит без его участия.
— Глеб, — говорю, замечая его ухмылку. — Те парни на дороге… Ты точно всё про них рассказал?
— Считаешь, это дружки твоего бывшего?
Вглядываюсь в лицо Астахова, но в темноте распознать эмоции не получается, вряд ли Глеб выгораживает Демида, наверняка зная, что к избиению причастен именно он, тем не менее возникает мысль, что Астахов, если и осведомлен о причастности Бронского, то хочет разобраться с ним наедине. Способен ли он на это? Вспоминаю его взгляд там, на набережной, и по спине пробегает холод.
— Если это он…
— Лика, я же говорил, понятия не имею, кто эти идиоты. Есть предположения, но на связь парни не выходили. Если в этом замешан твой бывший, тем хуже для него, — голос Глеб понижает, он даже не пытается скрыть раздражение. — Давно пора кое-кого поставить на место. И поверь, я найду как.
— Вы пересекаетесь по работе? — удивленно поднимаю брови. Никогда раньше не связывала деятельность Астахова с Бронским, впрочем, я не так уж и много расспрашивала Глеба о его делах.
— Необязательно пересекаться, чтобы борзеть. Скажем так, у нас есть общие партнеры, и до меня доходят кое-какие слухи. Когда тебя крышует такой, как Юдин, кажется, что можно всё, чем Бронский и пользуется.
Глеб усмехается и качает головой, заметив мою реакцию.
— Докатился, веду разговоры о твоем бывшем.
Но я замираю вовсе не из-за того, что наша беседа скатилась до обсуждения Бронского, я привожу чувства в порядок, услышав знакомую фамилию — в памяти тут же всплывает разговор с Оксаной. Возможно, это лишь совпадение, но быть может, именно к нему она меня направляла. И если этот, так называемый, серьезный человек связан с Демидом, то не его ли это рук дело?
— Что-то ещё? — прищуривается Астахов. — Ты ведь не об этом хотела поговорить?
Киваю.
Глеб попадает в точку, вот только то, что хочу сказать, ему вряд ли понравится.
Да, мне с ним спокойно, чувствую его тепло, но в то же время понимаю, что мы подходим к грани, которую нужно либо преодолеть, чтобы двигаться дальше, либо просто отступить, чтобы каждый пошёл своим путем.
Астахов мне не чужой, но не уверена, что моё отношение к нему не подкреплено лишь чувством благодарности. И хоть уже поняла, такой страсти, как была у нас с Демидом в моей жизни уже не будет, тем не менее эгоистично думать только о себе.
Раньше мне казалось, что нас обоих устраивает наш странный союз, но признания Астахова выбивают почву из под ног. Набираю воздух в лёгкие:
— Глеб, всё неправильно. У нас не выходит, ты же видишь.
Астахов застывает. Не думаю, что он не готов к этому разговору, но всё равно хмурится:
— Это из-за него?
— Дело не в этом. Я не хочу давать тебе ненужных надежд.
Глеб лишь ухмыляется.
— А ты их и не даёшь Лика. Никогда не давала, — он делает паузу, немного наклоняется, приближаясь к моему лицу, а я смыкаю губы. Глеб замечает. — Тебе плохо со мной?
Смотрит так внимательно, так открыто. Мне с ним не плохо, но и не хорошо. И это пограничное состояние изматывает. Сегодня нам было легко как никогда, но ровно до тех пор, пока не появился Бронский. И у меня сердце разрывается от того, что не могу ответить Астахову взаимностью, как бы ни хотела этого. Не могу.
— А этот мерзавец умеет всё испортить, — качает головой Астахов, словно читает мои мысли, растягивает губы в нервной улыбке. Трёт ладонями лицо, забирается руками в свои волосы. — Стоило ему появиться, и ты уже сомневаешься, — снова переводит на меня взгляд: — Если это всё, то пойдем домой. Сегодня был сложный день.
— Глеб…
— Лика, ты не спишь со мной уже достаточное время, и поверь, я догадался, как у нас идут дела.
Теперь он просто выходит из машины и направляется к подъезду, а я так и сижу, наблюдая за ним. У железной двери он останавливается, оборачивается и смотрит на меня.
Ждёт.
И я иду к нему навстречу, точно зная, что спать снова лягу в своей комнате.
Глеб уже ушёл в спальню, бросив напоследок сухое:
«Хорошо поработать ночью».
А я варю себе кофе, после устраиваюсь за ноутбуком и захожу в почту. Не верю своим глазам: оказывается, сегодняшний клиент прислал план мероприятий, хотя когда мы прощались, уже и не рассчитывала на успех. Это значит, возобновятся тренинги, и я этому очень рада, а ещё тому, что перечислен небольшой аванс.
Настроение вмиг улучшается, и я на всякий случай просматриваю квартиры в аренду. Мы пока что ничего не решили, но всё идет к тому, что присмотреть варианты самое время.
И когда я совершенно не ожидаю посторонних звуков, мобильный подаёт сигнал. В звенящей ночной тишине, этот звонок кажется чем-то инородным, я быстро отмираю и бегу в прихожую.
Сумку я оставила у входа, и сейчас надеюсь, что Глеба не разбужу. Он говорил, у него завтра важная встреча и нужно выспаться. Именно поэтому мы так и не продолжили разговор дома.
Ругаюсь мысленно, роясь в сумке: и так доставляю Астахову достаточно проблем, не хотелось быть еще и причиной того, что он проспит.
Но как только я бросаю взгляд на экран, переживания по поводу неудобств Астахова отходят на второй план: звонит Оксана, и я быстро снимаю трубку.
— Увидела, что ты звонила, — осторожно начинает она. — Ты передумала?
— Я согласна встретиться, — говорю быстро, замечая в её голосе сомнение. Только бы теперь она не пошла на попятную, поэтому не мешкая тут же добавляю: — Можно завтра, в районе обеда.
