Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Иногда ей требовалась помощь камердинеров и швейцаров, чтобы найти важные рукописные записи президента, которые безуспешно искали сотрудники Западного крыла. «Я каждый раз впадала в панику: что-то срочно понадобилось, президент в отъезде, и спросить его, где это, нельзя. Или мне говорят, что есть бумажка, на которой написано нечто важное, сам президент утверждает, что отдал ее мне, а я готова поклясться, что у меня ее не было. Тогда я просила их помочь, они начинали искать и в девяти случаях из десяти находили», – взволнованно рассказывает она.
Реджи Лав вспоминает, насколько терпеливо швейцары помогали ему «разбираться во внутренней кухне Белого дома». «Здесь у каждого зала и у каждого помещения есть свое прозвище», – говорит он.
Спустя несколько дней супруги Обама начали «понемногу передвигаться по дому», вспоминает Скэнлан. Обычно это происходило после окончания экскурсий и ухода домой большинства обслуживающего персонала. «Для них это тоже некий процесс. Процесс знакомства с почти сотней людей, которых они не видят всех сразу. Сперва знакомятся с кем-то из слуг, затем с кем-то из флористов, постепенно. В это время на кухне может работать только один из поваров. Всех людей, работающих здесь, они не знают, но со временем знакомятся и с ними».
Со временем они привыкают и к прислуге, или как минимум примиряются с ее присутствием. «Я думаю, что персонал Белого дома отлично понимает, как обустроить семью и дать ей возможность жить нормальной жизнью даже при наличии вокруг десятков людей, которые все время что-то делают – расставляют цветы, убираются и так далее. Во многом ты начинаешь воспринимать их как членов семьи, и в этом вся прелесть этого места», – говорила Мишель Обама.
* * *
Каждая президентская семья относится к обслуживающему персоналу по-разному. В конце 20-х – начале 30‑х годов XX века семья Герберта Гувера не хотела, чтобы работники попадались ей на глаза. Три удара колокольчика означали, что горничным, буфетчикам и слугам пора прятаться по углам. Франклин Рузвельт и Трумэн относились к этому спокойнее и говорили персоналу, что работу можно продолжать и в их присутствии в помещении.
В наше время отношения между президентской семьей и персоналом стали более ровными. Горничная Иваниз Силва говорит, что первая леди обычно знает всех по именам уже через неделю, или как минимум с десяток горничных и буфетчиков, регулярно работающих на втором и третьем этажах.
Однажды, рассказывает Силва, когда она занималась уборкой, вошла Барбара Буш и прервала ее.
«О, я ведь вас никогда не видела прежде», – сказала миссис Буш.
«Но я числюсь в буклете», – возразила Силва.
«Точно?» – первая леди пошла за буклетом со списком персонала резиденции, который готовит главный швейцар. Несколько минут спустя она вернулась.
«Да, здесь фото не слишком удачное, знаете ли. Поэтому я вас и не узнала», – пошутила Буш.
Помимо новой мебели и расцветки интерьеров, каждая новая президентская семья привносит в Белый дом другую атмосферу. Коренные различия между Эйзенхауэрами и Кеннеди были не только внешними (между олицетворявшими 1950‑е «дедушкой и бабушкой» и красивой молодой парой с двумя маленькими детишками), но и вполне ощутимыми. Персоналу пришлось привыкать к более свободному стилю гостевых мероприятий: смокинги вместо фраков, коктейли перед ужином и повсеместно разрешенное курение. На официальных обедах Эйзенхауэров было шесть перемен блюд, а гостей рассаживали за гигантским П-образным банкетным столом. Кеннеди очень быстро решили сменить рассадку на пятнадцать круглых столов на восемь-десять персон каждый и сократили меню до четырех блюд.
Привыкшей к прислуге и роскоши Джекки Кеннеди не терпелось взяться за управление особняком из 132 помещений. На следующее утро после инаугурации она обратилась к главному швейцару Дж. Б. Уэсту: «Я бы хотела сегодня же познакомиться со всем обслуживающим персоналом. Если можно, проведите меня по всему Белому дому, чтобы я увидела их за работой».
Уэсту не очень хотелось водить первую леди по рабочим местам персонала без предупреждения, и он предложил приводить к ней работников группами по три человека. В связи с этой формальной инспекцией занервничали все – от швейцаров и буфетчиков до горничных и поваров. Выходя из лифта, люди с изумлением видели первую леди в брюках (особенно шокирующее зрелище по тем временам), коричневых ботинках и c растрепанными волосами. По воспоминаниям Уэста, первая леди старалась сообразить, каким образом запомнить имена представляющихся по очереди работников, не делая записей. Она медленно повторяла их вслух и в итоге запомнила всех. Одной из горничных, с которыми она познакомилась в тот день, была искусная портниха по имени Люсинда Морман. Впоследствии Джекки поручала ей шитье своих уникальных вечерних платьев авторства Олега Кассини.
Джекки Кеннеди вникала во все детали повседневной жизни резиденции со свойственным ей перфекционизмом. По вечерам она составляла для себя план и на следующий день аккуратно вычеркивала каждый его выполненный пункт. Кроме того, она постоянно носила с собой желтый блокнот, на листах которого ежедневно писала записки Уэсту.
«У нее всегда был перечень задач для меня. Она отмечала каждого человека, который отвечал хоть за что-нибудь, и под его именем записывала все вопросы, которые хотела с ним обсудить», – вспоминал Уэст.
Миссис Кеннеди обратила внимание на то, что некоторые из работников резиденции нервничают в присутствии членов президентской семьи. По поводу горничных она писала: «Они так робеют находиться в Б.Д. – президентская семья и т. п., что цепенеют от страха и паникуют. Даже Люсинда, которая меня хорошо знает, и та по десять минут извиняется, если уронит булавку». Чтобы помочь работникам справиться с их страхами, она предложила, чтобы они чаще бывали на втором и третьем этажах и привыкали к присутствию членов президентской семьи. «Я не могу их ничему научить, – да и времени на это нет, – если они настолько напуганы».
* * *
Дворецкий Престон Брюс привык к предсказуемости Эйзенхауэров, обычно отправлявшихся спать в десять вечера. Он был уверен, что Кеннеди полностью вымотаны, когда в два часа ночи они вернулись с инаугурационных балов. К его удивлению, они приехали в Белый дом с друзьями и продолжили веселье на втором этаже, не догадываясь о том, что работники резиденции должны оставаться в ней до момента, когда президентская чета мирно уснет. В четверь четвертого утра Брюс проводил последнего из гостей и погасил свет в Западной гостиной. Когда он подошел к спальне президента, в ней никого не оказалось.
«Это вы, Брюс? Я здесь, в спальне Линкольна», – окликнул его президент. Брюс не мог поверить своим ушам. Работники считали спальню Линкольна проклятым местом. Кеннеди попросил принести ему кока-колу и открыть окна, чтобы впустить холодный ночной воздух. Джекки позвала всегда учтивого Брюса из Королевской спальни и попросила себе бокал вина. Домой Брюс поехал только после четырех утра.
Несмотря на эту затянувшуюся первую ночь, впоследствии Брюс полюбил чету Кеннеди, а поскольку он работал вечерами, то мог видеть и личные стороны жизни семьи. Он посмеивался, когда поздно вечером, принося напитки, заставал красивых молодых супругов бегающими между своими спальнями. («Не парьтесь, Брюс. Мы же знаем – вы тоже женаты», – говорила ему Джекки с веселыми огоньками в глазах.)
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
