— Завидовать тебе не приходится, потому что я не разделяю твоих развращённых вкусов и не отдаюсь первому встречному, как уличная развратница!
Зизи задохнулась от бешенства. Их ссора могла бы окончиться очень печально, но они пришли к даче, и неприятный разговор прекратился. Кипя гневом, разошлись они по своим комнатам. На следующий день произошло нечто неожиданное, изменившее течение событий. Александр Александрович Нелидов, муж Зизи, прибыл дней на пять раньше назначенного срока и объявил, что должен на следующее утро увезти жену для устройства их новой квартиры.
Зизи сразу присмирела в присутствии своего «милого Сандро» и стала серьезной.
Опасаясь, очевидно, какой-нибудь нескромности со стороны кузины, она извинилась перед ней с глазу на глаз за свои резкости.
Кира презрительно улыбнулась и резко ответила, что вовсе не намерена снимать «катаракты» с глаз Александра Александровича; эту слепоту когда-нибудь вылечит Зизи своими выходками.
Зизи смолчала, и подруги расстались холодно. А два дня спустя, сказав, что ей надо повидаться с портнихой, Кира уехала в Петербург отыскивать Малейнен.
Твердо решив найти колдунью, даже если бы пришлось для этого съездить в Финляндию, Кира в первый же день своего приезда направилась на Волково кладбище.
Надо было сначала допросить того сторожа, который водил их к колдунье в ту памятную ночь.
Она не забыла ни его имени, ни наружности и узнала его тотчас при входе на кладбище. Он подметал чью-то могилу, но увидав, что его зовёт нарядная барыня, бросил метлу и пошёл на встречу.
Кира сунула ему в руку, для начала, трехрублевку и спросила, не знает ли он, где ворожея, которая прежде здесь жила.
Увидав такой щедрый «взнос», старый солдат просиял.
— Ах, барыня, да она с месяц как вернулась только под другим, значит, именем, и лавочку открыла, венки на могилы продаёт. Знамо дело, всё как есть знаю, что она та самая. Да у старухи деньжищ куча, она кого надо подмазала, ну полиция, будто, и не видит. Пожалуйте, я Вас к ней провожу.
Ещё пятирублёвка — в награду за усердие — перешла в руки сторожа. А минут через пять Кира уже стояла перед знакомой колдуньей, которая продавала в эту минуту какой-то барыне венок с бумажными цветами.
Проницательные глаза старухи остановились на мгновение на Кире, и по её морщинистому лицу пробежала непонятная лукавая усмешка.
Как только покупательница ушла, Кира сделала вид, что выбирает венок, и в то же время тихо шепнула:
— Мне нужно поговорить с вами наедине.
— Тогда приезжайте попозже, между двумя и четырьмя. Я закрываю лавчонку и ухожу обедать, а мой внучёк будет сторожить Вас у кладбищенских ворот и проводит ко мне.
Кира уехала довольная. По пути она зашла в кондитерскую и выпила чашку шоколада, съела пирожков и мороженое, а как только пробило два часа, отправилась снова на кладбище.
Тощий, белобрысый мальчик-чухонец поджидал, как было условлено, и проворно повёл её. Она увидела ту же ветхую, покосившуюся избенку. Кира вздрогнула, войдя в комнату, в которой происходила её зловещая свадьба с Басаргиным.
Старуха сидела у окна и внимательно рассматривала тарелку с кофейной гущей. Она подала Кире табурет и долго в неё всматривалась.
— Если не ошибаюсь, барыня, вы любите не вашего мужа, а другого и хотите за него замуж выйти. За этим Вы ко мне и приехали, — спокойно сказала Малейнен.
Ошеломленная Кира сконфуженно посмотрела на старуху.
— Как… Вы знаете? — пробормотала она.
— Да, знаю и могу вам служить, вы хорошая клиентка. Скажите только, чего вы желаете.
— Я хочу, чтобы мой муж развёлся со мной, и я могла бы выйти замуж за человека, которого обожаю, икоторый тоже должен меня страстно любить. Только, пожалуйста без такой свадьбы, как было в первый раз.
Старуха задумалась.
— Хорошо, барыня, я сделаю всё, как Вы пожелаете. Напишите мне только на бумаге Ваше имя, имя Вашего мужа и того человека, которого Вы полюбили. А завтразаезжайте в это же время, и я дам Вам всё, что нужно.
Кира выложила пять золотых.
— Если всё устроится, я заплачу столько же.
— О, будьте спокойны, моим клиентам всегда во всём удача.
— А у Вас большая клиентура? — с улыбкой спросила Кира.
На лице колдуньи появилось насмешливое выражение.
— Слава Богу, работа есть, и меня навещают важные господа. Кто замуж хочет, кто — овдоветь, кто — поймать князя, а кто — смягчить сердце скупого мужа; у меня и мужчины бывают.
Недавно был ещё у меня молодой человек моряк, он хотел жениться на старой барыне, очень богатой, но так, чтобы она умерла поскорее. И я всё устроила, как он желал. Он уже овдовел, а меня по-царски отблагодарил. Слава Господу, я не буду бедна под старость, когда не будет сил работать.
Слова колдуньи врезались в душу Киры, и она с тоской подумала о том, от каких удивительных случайностей зависит иногда судьба человека…
Ни красота, ни душевное и умственные достоинства желанного успеха ей не дали, а устраивала всё случайная встреча с вот этой странной, таинственной женщиной, умеющей как-то руководить неведомыми скрытыми силами и подчинять своей воле самые упорные натуры.
Снабженная пакетиком серого порошка и пузырьком с розовой жидкостью, Кира вернулась на дачу.
На следующий день порошок был высыпан в обувь мужа, как велела ей старуха, а содержимое флакона выпил маркиз.
Исполнив точные указания старухи, Кира спокойно стала ждать событий.
Действия снадобья сказались прежде на маркизе. Он снова стал посещать Киру, и в глазах его снова зажглась страсть.
Алексей Аркадьевич, наоборот, стал хиреть, бледнеть, имел озабоченный вид, жаловался на головные боли, нервничал, страдал бессонницей и потерял аппетит.
Кира настояла, чтобы Басаргин обратился к доктору, а так как у мужа были ещё в городе дела, то он отправился в Петербург. Вернуться он должен был на следующий день к обеду и привезти двух сослуживцев. А маркиз, сам ждавший какого-то приятеля из города, обещал выехать за Басаргиным и гостями в автомобиле.
На утро Кира проснулась с тревожным чувством в душе, и это беспокойство росло с часу на час. Тщетно пыталась она развлечь себя чтением, прогулкой и музыкой, — тревога не унималась, сердце учащённо билось, и по телу пробегала холодная дрожь.
Кира подошла к окну взглянула на дорогу, но дорога была пуста. Она приняла валериановых капель и, опустив шторы, улеглась на кушетку в кабинете, чтобы немного вздремнуть до приезда гостей и мужа.
Как долго длилось её забытье, сказать она не могла. Но вдруг запертое окно распахнулось с такой силой, что разорвало даже голубую шёлковую штору. Сон пропал, и Кира выпрямилась.
