Книга Девушки из хижины - Минка Кент

– Когда улетаешь? – Муж проводит пальцем по корешкам книг в магазине на Хэнкок-драйв. Это модернизированная версия Мейн-стрит в Стиллуотер-Хиллз. Здесь каждый магазин, каждая витрина скопирована со старых построек, выполненных в викторианском или тюдоровском стиле и уцелевших со времен расцвета угледобычи в окрестностях городка.

Вот чем мы заняты по субботам. Поздний завтрак съедаем в сонном придорожном кафе, где нас знают по именам, потом направляемся в «Рейвен-Букс» – купить последние бестселлеры. В полдень возвращаемся домой и занимаемся своими делами, то есть Брант удаляется к себе в кабинет, а я стираю, убираю и общаюсь по телефону с подругами и родней. Иногда принимаю ванну с пеной, если скучно. Под настроение совершаю онлайн-покупки в своих любимых бутиках Нью-Йорка. Там меня давным-давно называют по имени.

Хотя так было не всегда.

Когда-то мы проводили субботы в постели, делая перерывы, чтобы принять душ и заново наполнить бокалы. Мы их называли «голыми субботами», так было модно в то время. Теперь, когда все это в прошлом, я уж и вспомнить не могу, сама к ним охладела или у мужа пропало желание. А это о чем-то говорит.

– Разве я тебе не говорила? – удивляюсь я. Брант поворачивается ко мне, приподнимает одну бровь песочного цвета. – В этом году я не еду.

Его рука отрывается от обложки «Алхимика», муж наклоняется ко мне.

– Не едешь? В смысле, совсем не едешь?

Я понимаю, куда он клонит. На протяжении всей нашей совместной жизни самые холодные месяцы я провожу в Майами со своей лучшей подругой Кейт. Солнце и избыток витамина D всегда спасали меня от зимней хандры. К тому же Кейт еще и непоседа. Я очень дорожу нашей дружбой, но, хотя имею возможность уехать прямо сейчас, сделать этого не могу.

У меня осталось слишком много вопросов.

– Ник… – Голос Бранта звучит мягко, и я понимаю, что он пробует порассуждать со мной на эту тему. – Ты окончательно решила?

Киваю и снова принимаюсь рассматривать книги. Беру с полки «Атлант расправил плечи», листаю, как делала уже тысячу раз, рассчитывая, что она заинтересует меня. Такого рода книги увлекают Бранта, но мои вкусы, увы, все так же концентрируются в сфере коммерции.

– Ты же сама знаешь, как переносишь это время года, – говорит он, подходя ближе.

Захлопываю книгу и вздыхаю.

– Знаю.

– И эти твои плохие сны, – добавляет он, словно мне требуется напоминание, словно можно забыть месяцами повторяющийся кошмар про пустую коляску. Такие сны никому не понравятся, но теперь я к ним привыкла. Воспринимаю их как символ, обозначающий мою неспособность родить ребенка, а зимние месяцы с голыми деревьями и унылым небом просто служат ежегодным напоминанием.

– Я не позволю своим кошмарам диктовать, когда мне ехать во Флориду, а когда – нет.

– А как отнеслась к этому Кейт? – спрашивает муж.

– Она, конечно, огорчилась, но поняла меня. Сказала, приедет сюда на несколько недель, если мне хочется, – отвечаю я. И это правда. Кейт, естественно, по моему голосу почувствовала что-то неладное, но тогда я ей не могла сказать. Такие вещи с лучшей подругой по телефону не обсуждают. О них говорят при личной встрече, и только когда у вас достаточно доказательств, что вы не скучающая домохозяйка, устраивающая драму из-за того, что ей одиноко.

– Может, все-таки поедешь, хотя бы на несколько недель? – предлагает он. – Максимум на месяц.

Я усмехаюсь, машу рукой как можно небрежнее.

– Ты слишком беспокоишься.

– Боюсь… боюсь, я просто не понимаю, – возражает он. Тот факт, что он не хочет согласиться, настораживает, но отнюдь меня не удивляет. Во всяком случае, только подтверждает мои ожидания: он хочет, чтобы я уехала.

Возможно, ему это даже необходимо.

Поворачиваюсь к Бранту и с улыбкой спрашиваю:

– Есть что-то предосудительное в стремлении провести побольше времени с мужем?

– Конечно, нет. Я просто опасаюсь, что твоя… хандра… вернется и возьмет реванш.

Мне вспоминается зима того года, когда мне удалили матку. Все началось с сильнейшего кровотечения, от которого я без сознания рухнула на пол. Брант доставил меня в местное отделение неотложной помощи. Все случилось быстро, как в страшном сне, о котором лучше забыть.

Смутно помню, что даже днем восемьдесят процентов времени спала, восстанавливаясь после операции. Исхудала так, что одни кости остались. Те крохи энергии, что меня не покинули, тратила, вслушиваясь в телефонные разговоры Бранта с моим врачом, доносившиеся из соседней комнаты. Тогда он переживал за меня, волновался, что я не справлюсь, не стану снова той девушкой, на которой он женился, не буду больше смеяться. Он все время повторял слово «травматический». Думаю, однако, что людям и через худшее доводилось проходить.

В конце концов, я же выжила.

Но больше всего мне запомнилось из того периода жизни, что Брант легко мог отказаться от меня, передать родителям и умыть руки, но все же этого не сделал.

Он остался.

И заботился обо мне.

Он любил меня, несмотря ни на что. Несмотря на рыдания, кошмары про пустые коляски, перепады настроения и апатию.

– Прошло много времени с тех пор, как это случалось, – напоминаю я ему. Та первая зима была ужасной, и мне до сих пор кажется, что летаргическое состояние было спровоцировано гормональным дисбалансом после операции. Хотя на стенке у меня не висит медицинский диплом Гарварда и мои предположения всегда можно опровергнуть.

– Правильно. Потому что на зиму ты всегда уезжала к Кейт. – С самого начала разговора он не отворачивается от меня, а сейчас уперся кулаком в бок. В нем закипает раздражение, и оно вот-вот прорвется. – Уверена, что этого хочешь?

Взглянув на него, спрашиваю с улыбкой:

– А что? Это спутает твои планы на зиму?

– Ник… – Он мрачнеет и не отвечает на улыбку. Похоже, ему не нравится, что я не воспринимаю всерьез его озабоченность. – Я пытаюсь вызвать тебя на откровенный разговор, и этот предмет для меня в высшей степени важен.

Сердце у меня сжимается. Убеждена, что в словах его присутствует скрытый смысл. Он волнуется не столько обо мне, сколько о том, что я могу узнать его тайну.

– Пожалуйста, не делай из мухи слона, – прошу я. – Я долго над этим думала. Уже десять лет я на антидепрессантах и хочу узнать, сумею ли вынести зиму здесь. Если придется туго, обещаю, что ты посадишь меня на ближайший самолет до Майами – возражать не стану. Просто… позволь мне понять, способна ли я на это. Я, по крайней мере, хотела бы попробовать.