Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Андреассен прервал дальнейшие споры:
– Есть три возможных объяснения, почему Элла исчезла. Ее мог забрать отец, она могла уйти сама, наконец, ее мог увести или похитить кто-то еще. Последнее я считаю маловероятным. Но на улице холодно, а потому нам надо спешить. Прежде всего надо проверить, не могла ли она заблудиться и упасть в глубокий сугроб.
– По словам матери и заведующей детским садом Элла была тепло одета. Современные зимние комбинезоны для детей обычно толстые и подбиты флисом. Плюс на ней была меховая шапочка с завязками под подбородком, которая хорошо защищает лицо. А на ногах – теплые шерстяные носки и сапожки на овчине. Так что, несмотря на собачий холод, я думаю, в таком одеянии она имеет все шансы продержаться несколько часов.
– Если девочка покинула детский сад одна, она не могла уйти далеко. Мы должны прочесать каждый миллиметр сугробов вдоль дорог вокруг детского сада. Нетронутый снег можно не проверять. Слава богу, после обеда почти не сыпало. Я предлагаю вам, Анна Лиза, остаться здесь и координировать наши действия.
Он едва не ляпнул «сидеть на телефоне», хотя именно это и имел в виду. В администрацию в любой момент могли позвонить и сообщить, что Элла Ульсен нашлась.
Всем не терпелось начать поиски. Но Хансейд не мог сдержаться.
– Не забудьте изучить следы, которые обнаружил Кнут, – бросил он через плечо, первым покидая кабинет.
Сустя короткое время спасательные группы уже готовы были начать поиски. Их снабдили картами и списками, в спешке отксерокопированными в администрации, где указывались районы и снежные заносы, которые следовало осматривать со специальным противообвальным оборудованием. Двое добровольцев привели с собой собак.
– Они не очень тренированные, – сказал один из них извиняющимся тоном. – Нам не по карману посылать их на материк. Но, в любом случае, у собаки нюх лучше человеческого. А уж это не помешает.
Но Кнут не спешил начинать. Он отвел в сторону шефа Красного Креста.
– Вы не могли бы попросить своих людей не ходить там, где снег лежит нетронутый? В данный момент нам важнее всего найти Эллу, спору нет. Но может статься, что через несколько часов нам придется искать следы – ног, покрышек, какие угодно, – и тогда лучше бы нам все самим себе не испортить. И еще: можете проконтролировать, чтобы никто не пошел следами, что ведут от детской площадки к дороге на Бломюру? Я хотел бы сам их изучить.
Кнут стоял и прислушивался к гомону поисковых команд, которые систематично удалялись от садика. Все это неизбежно вызывало любопытство обычных прохожих. Никто никогда не видел подобных поисков в центре Лонгиера. Но добровольцам наказали как можно меньше распространяться о происходящем, чтобы избежать праздных домыслов.
Наконец Кнут остался один. Он стоял и смотрел на следы за оградой. Тишина и темнота безлюдной детской площадки, уличные фонари, рисовавшие на заснеженной земле круги золотистого света, скрип снега под ногами, приглушенные голоса – все это вдруг вызвало в нем ощущение полной бесполезности поисков. Кнут ни на минуту не верил в то, что Элла лежит где-то и барахтается в снегу, не в силах выбраться. Не то, чтобы такое в принципе не могло случиться. Ему самому доводилось падать в глубокий снег, и он знал, как непросто бывает вылезти на поверхность. Но с девочкой произошло не это. Иначе она бы стала звать на помощь. И кто-нибудь бы да услышал.
А вот еще эти следы за забором. Кто-то не поленился лезть по сугробам от дороги до садика. Кто-то стоял за оградой и смотрел на детей. Возможно, это не имело никакой связи с пропажей Эллы. Но вокруг детского сада явно происходило что-то, о чем не догадывались его сотрудники. Кнут был убежден, что это следовало выяснить, и как можно скорее. Оставалось надеяться, что речь шла о чем-то вполне невинном, что просто случайно всплыло в связи с исчезновением девочки. Но если эти два обстоятельства взаимосвязаны, полиции, возможно, придется иметь дело с чем-то серьезным.
Время приближалось к девяти. Большинство обитателей Лонгиера уже сидели по домам. Магазины закрылись несколько часов назад, температура продолжала падать и достигла отметки в минус двадцать восемь. Во многих домах и квартирах пришел час новостей. Люди дремали в кресле перед телевизором с чашкой кофе в руках. Лишь немногие семьи с тревогой во взгляде укладывали пораньше своих детей, радуясь, что в новостях не показали никаких срочных репортажей со Шпицбергена.
На окраине Лонгиера поисковые отряды подошли к краю территории, которую им следовало обыскать. Те, кто шел вдоль старой дороги мимо церкви и телеграфа в направлении закрытой станции канатки, закончили последними. Стемнело, и участники поисков достали фонарики, чтобы получше исследовать снежные заносы. У старого кладбища с пригоршней облезших покосившихся крестов они наткнулись на следы, похожие на детские. Но это оказался всего-навсего олень.
Анна Лиза Исаксен сидела за столом у себя в кабинете и терзалась сомнениями. Правильно ли она подошла к этому делу? Подобает ли губернатору просто сидеть в кабинете? Или она еще чем-то может быть полезна? Она сомневалась, что поступает должным образом и делает все возможное. Разумеется, она была компетентным специалистом, имеющим за плечами опыт работы в Министерстве юстиции и в полиции. Но ничего из того, что случается на Шпицбергене, обычно не согласуется с должностными инструкциями. Тут не бывает типичных и рутинных дел. И как губернатор она всегда на виду. Прав был, наверное, покойный губернатор Берг, когда в доверительной беседе иногда жаловался на тяжелый груз ответственности, сопровождающий эту работу. На то, что, гуляя по городу, неизменно ловишь на себе пристальные взгляды из проезжающих мимо авто, а стоит зайти в кафе, как все разговоры за столиками мгновенно стихают. И на то, что невозможно выпить в пабе в одиночестве кружку пива и не столкнуться днем позже со слухами о своей депрессии или начальной стадии алкоголизма. Анна Лиза вздохнула и бросила взгляд на незакрытую дверь, ведущую в темный коридор. Пожалуй, зря она вспомнила покойного Берга.
Минимум раз в час Анна Лиза Исаксен звонила Туне Ульсен. Мать Эллы была дома не одна. Ее опекала заведующая и другие коллеги. Но трубку она всегда поднимала сама. К сожалению, губернатор мало что имела ей рассказать. Она сообщила о начале поисков. Дело продвигалось медленно, так как поисковые отряды обследовали окрестности садика с особым тщанием. Но, с другой стороны, они могли исключить из зоны поисков большие площади снежной целины на открытых участках между дорогами, а также длинные отрезки утоптанного снега на пешеходной дорожке.
В душе Туны Ульсен огорчение от того, что дочь все еще не найдена, раз за разом сменялось облегчением от того, что губернатор не сообщала плохих новостей. Женщины выработали определенную схему беседы: в ситуации, где каждое новое известие могло быть печальным, одни и те же ритуальные фразы действовали успокаивающе. Губернатор не уставала повторять, что все работают на пределе возможностей с одной целью – найти Эллу в живых.
Но около девяти их разговор принял новый оборот. Туна наконец-то поняла, что не давало ей покоя в комнате дочери. Пропал любимец Эллы, довольно затасканный плюшевый мишка, которого подарил ей отец. Обычно он всегда лежал под одеялом в кровати девочки. Каждое утро Элла повторяла: «Мишка не выспался, он не может сегодня пойти со мной в садик». Мать была уверена, что и в этот день дочка не взяла его с собой. И вот он пропал.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
