Я не стала её уничтожать — нечем. Просто поймала, как будто так и нужно, и волчком, раскручиваясь все сильнее, устремилась прочь.
Тварь уничтожил Мигель… наверное.
Я не думала об этом.
Я… танцевала. Осознав до конца, что танец — это не магия. Танец — это я. И он остался со мной и будет всегда, даже если весь прочий мир снова отправится в Зазеркалье.
Я дотанцевала круг больше не тронутая Гранями и их последствиями. Вышла за пределы полигона, сделала последний глубокий вдох… и со стоном рухнула на землю.
Нет, не рухнула. Меня подхватил — Кинтан. Сказал что-то резкое Мигелю и уволок прочь, в сторону.
Моя пятерка сгрудилась надо мной, как няньки над королевским младенцем. Ливия обтерла лицо и шептала какие-то заговоры, Отавио дал напиться, Кинтан сосредоточенно передавал мне хоть немного силы, а Филипп прикрывал все это безобразие…
— Это было потрясающе, — прошептал мне капитан. — Я когда предложил тебе такой путь даже не ожидал подобного эффекта… Не думал, что в нашей академии настолько хорошо обучают танцу.
В академии — нет. А вот лучшие королевские наставники вполне способны справиться.
Но этого я, понятно, не сказала.
В общем, через короткое время я смогла хотя бы ровно стоять и идти, не пошатываясь.
Если кто и обратил внимание на наши странности, то ничего не сказал — списали, наверняка, на то, что мы из Эроима. Напротив, магистр даже выразил восхищение, что мы справились с первого раза — смотрел он при этом на довольную Ливию. А другие студенты подходили к нам и уточняли, будем ли мы показывать «танцевальные приемы», на что Филипп и Кинтан многозначительно кивали.
Хотя нет, один человек оказался сильно заинтересован в произошедшем.
Мигель смотрел на меня задумчиво и хмуро… и так пристально, что я, не выдержав его взгляда, отвернулась.
И неискренне засмеявшись чьей-то шутке, отправилась вместе с пятеркой переодеваться и завтракать.
Глава 8— Эй ты, эроимка!
Внутри дергает от этого противного голоска, но я заставляю себя не то что не оборачиваться, но даже не сбиваться с шага.
- Эй, я к тебе обращаюсь!
Вдох-выдох.
Прежде меня защищало имя, статус, возможность бросить упреждающую фразу — никто и не смел лишний раз обращаться так к дочери Серого советника. Да и в нашей академии я была слишком занята и так ограниченной по времени учебой, чтобы обращать внимание на конфликты или противостояния.
В Академии Иллюзий все оказалось по-другому.
И отношение к нам, как показала первая декада, было не таким уж однозначным и лояльным, как представлялось поначалу.
Такими же неоднозначными были отношения между двумя государствами.
Мы никогда не были единым целым, напротив, оба королевства постепенно становились все крупнее за счет множества маленьких, объединившихся по собственной воле или по праву сильного. Воевали — не без этого. Дружили и обменивались своими детьми — среди предков короля Одивелара затесалась не одна эроимская принцесса, а пра-пра-бабка нашего короля точно прибыла из соседней страны.
Все как у всех.
Жестокая и быстро разрешившаяся война, причиной которой послужило спорное озеро на границе между королевствами была, пожалуй, последней вспышкой. Я как раз родилась тогда, после подписания мира. И в последние пару десятков лет между нашими странами царило вполне осознанное перемирие. Границы можно было пересечь совершенно свободно, укреплялись торговые связи, связи… между мужчинами и женщинами. Даже зародилась традиция обмена студентами. Хоть первый опыт, судя по рассказам, был так себе — и эроимцам и одивеларцам пришлось отстаивать и свое право называться сильными магами, и честь…
А два года назад случился неожиданный конфликт на границе, потом еще один. По ним было много слухов и вопросов, которыми занимались советники и дознаватели. И все ждали, что отношения вновь наладятся. Ну, не просто ждали… Теперь я понимаю, что несколько советников одивеларского короля предприняли в последнее время попытки выяснить, кто на самом деле стоит за конфликтами, а также хоть немного упрочить хрупкий мир.
В том числе пригласив две эроимские пятерки на Игру, где те едва не погибли из-за происков неизвестных врагов.
А кто-то пытался сделать так, чтобы конфликты переросли в полноценное сражение. И после подслушанного дома разговора я не была уверена, что вовсе не знаю, кто это. Делало ли это моего отца в моих глазах предателем и сволочью? Вряд ли. Сволочью его делало совсем иное.
Что касается политических интриг, то здесь я точно не была столь уж уверена, кто плохой, а кто хороший. Я слишком тщательно изучала историю и слишком часто была при дворе, чтобы не понимать — у всего есть не просто две стороны, а три, пять — и каждый может искать свою выгоду, невзирая на последствия для окружающих.
Другой вопрос, что можно было выбирать, за кем идти. И пока в любых вопросах я была готова идти только за самой собой.
Была еще причина, почему к нам в академии отнеслись настороженно. Здесь учились, в основном, благородные рода. Да, здесь хватало простолюдинов — вот только они не слишком-то выделялись или стремились выделиться. В отличие от нас, которые выделялись даже внешним видом и ничуть не собирались стесняться своего происхождения. Никто из нашей пятерки и не пытался вести себя как-то скромно и заискивающе, чего — вполне возможно — ожидали.
И предположения, почему из Эроима приехали не аристократы, продолжали будоражить местное общество и рождать все новые слухи.
Не в нашу пользу.
— Эй! — меня таки дернули за рукав и заставили обернуться.
Я ожидала её увидеть — ту блондиночку, что вешалась на Мигеля.
Девица выглядела рассерженной и запыхавшейся. И злой — в том числе на тот факт, что я стояла и молчала, спокойно глядя ей в лицо. Наверное, она предполагала, что грозный взгляд и визгливые требования, которые тут же начали слетать с пухлых губок, произведут на меня неизгладимое впечатление, и я спрячусь где-нибудь, чтобы поплакать, но она просчиталась.
— Ты все время крутишься возле него, эроимка! И мне это надоело — прекращай даже дышать в его сторону — он будет моим, чего бы мне это ни стоило. И я тебя не пощажу, если понадобится…
Она говорила еще много всяких глупостей, про мои постоянные попытки соблазнить Мигеля.
На самом деле это он постоянно крутился рядом — или мне так казалось. В столовой буровил взглядом, когда мы оказывались на одних занятиях, подходил и о чем-то разговаривал с Кинтаном. Но я, понятное дело, не обращала на него внимания. Старалась во всяком случае, хотя порой это было нелегко.
Его присутствие… будоражило и вызывало самые странные мысли. Только сообщать об этом блондиночке я не собиралась. Брезгливо взяла двумя пальцами её руку, продолжавшую цепляться за мой рукав, отвела ту в сторону и холодно произнесла:
