Примерно один раз в год Диего бывал у отца и Стива, и это было здорово. Диего искренне любил отца, несмотря на то что отец его был крайне серьезным, безупречно строгим человеком — со всеми, кроме Стива. Со Стивом он мог расслабиться, отбросить в сторону всю свою серьезность и немного посмеяться. У Стива был настоящий талант отыскивать все чудесное и замечательное и делиться открытиями с друзьями. Это он подарил Диего его первую книгу — “Дон Кихота” на испанском — в день рождения, когда Диего исполнилось девять лет.
— Обрати внимание на Санчо Пансу и Дульсинею. Во мне есть понемногу от них обоих, — пошутил Стив, вручая мальчику подарок. И станцевал фламенко.
Не стоило и удивляться, что папа и мама не живут вместе. Даже если бы у отца не было склонности к мужчинам, все равно они с матерью были слишком похожи друг на друга характерами — оба люди серьезные, с математическим складом ума, и обоих всегда интересовала в первую очередь наука. Поэтому Диего вполне нормально относился к тому, что его отец живет со Стивом, и мальчику даже в голову не приходило, что он почему-то не сможет жить вместе с ними.
Диего уже начал привыкать к этому и даже обнаружил, что отец был вовсе не против того, чтобы сын оставался с ним все время. Однако основным опекуном ребенка назначили мать, потому что, с точки зрения руководства Компании, сексуальная ориентация отца Диего была менее предпочтительной, чем сексуальная ориентация матери. Сам Диего, правда, не видел между ними никакой особой разницы. Ему пока никто не пытался указывать, какой вариант лучше, даже если бы он и был готов выбирать. До сих пор юноше не встретился человек, который возбудил бы в нем желание заняться тем, о чем он читал в книгах, ну и опробовать на практике знания, почерпнутые из компьютерных руководств.
Вот так и получилось, что Диего только начал привыкать к новой обстановке и новому месту обитания — на отцовском корабле, — когда Стив внезапно заболел, подцепив какой-то вирус, а отцу нужно было срочно отправляться с очередным заданием на планету Сурс, что-то там исследовать. Как раз тогда отцу и пришла в голову светлая мысль взять Диего с собой, чтобы тот исполнял обязанности его ассистента вместо Стива, и вообще, “для мальчика это прекрасная возможность расширить горизонты”.
Если быть точным, Диего никогда раньше не видел горизонта как такового, поскольку всегда находился на этом самом горизонте, если смотреть с поверхности планеты. Когда Диего сказал об этом Стиву, тот раздраженно посоветовал парню вынуть голову из задницы и не отпираться, раз уж подвернулась возможность испытать новые ощущения. В конце концов Диего смирился и отправился с отцом. И оказалось, что горизонты планеты Сурс, если смотреть с ее поверхности, гораздо более обширны и необъятны, чем даже сам необъятный космос.
Но если в космосе преобладал черный цвет, то на Сурсе все вокруг было белым и голубым и осталось таким, даже когда наступила ночь — что случилось довольно скоро. На улице чуть потемнело, пока Диего со спутниками добирались от космобазы до маленького симпатичного городка, где их встретили проводники из местных жителей. Ночью небо было цвета темной слоновой кости, и на нем по-прежнему было видно здешнее солнце, похожее на маленький снежный шарик, подвешенный к небосводу. Видны были и обе луны — одна естественного происхождения, вторая — искусственная, построенная работниками Компании.
Диего казалось, что они как будто попали внутрь луны — все здесь было такое необыкновенное, бледное и сияющее... Космобаза оказалась настоящей захолустной дырой, городишко вокруг нее — убогим и отвратительным. А вот окружающая природа очаровывала, поражала воображение своей необыкновенной прелестью. Жаль, что поездка на снегоходах до поселка Килкул была такой короткой... Это место казалось таким похожим на те, про которые рассказывалось в любимых книжках Диего, и вместе с тем таким непохожим на все, что он когда-либо видел. Диего понял, что никогда в жизни не забудет Сурса, даже если не решит стать великим геологом, как отец, — на что его старик откровенно надеялся.
А когда они стали выгружать оборудование из снегоходов, во двор станции выскочило огромное количество собак — примерно по четырнадцать на каждую упряжку. Вот тут-то Диего заинтересовался по-настоящему.
Собаки показались мальчику самыми прекрасными созданиями из всех, которых он когда-либо видел. Их пушистые шкуры были красно-рыжими, как ландшафты Марса, а аккуратные, смышленые остренькие мордочки походили на лисьи. Сперва Диего немного испугался, потому что собаки на него залаяли, но потом женщина — когда она заговорила, стало понятно, что это все-таки женщина, — которая управляла упряжкой, сказала, что собаки не злые и их можно погладить или почесать, если ему хочется. Они оказались такими мяконькими! Кончики волосков собачьей шкуры немного обледенели, однако, когда Диего снял рукавицу и погрузил пальцы в густой мех, он понял, что никогда в жизни не дотрагивался ни до чего более приятного. Кроме того, собачий мех был достаточно теплым, чтобы согреть руку Диего, пока она была без рукавицы. А когда юноша стоял, чуть наклонившись к собаке, и надевал свою варежку, пес вскинул морду и лизнул его лицо.
— Ну, малыш, ты даешь! — сказал Диего и радостно заключил собаку в объятия.
— Не малыш, а малышка, — сказала Лавилла, погонщица упряжки. — Ее зовут Дина, она у меня за вожака. Между прочим, ты ей понравился. А она неплохо разбирается в людях.
— А что такое вожак?
— Это собака, которой я даю указания, а она, в свою очередь, говорит мне и всем остальным собакам, что творится вокруг и что надо делать. Посмотри сам, собаки располагаются в упряжке так, что видят перед собой в основном только хвост той собаки, которая впряжена перед ними. — Собаки виляли пушистыми хвостами-колечками и хитро улыбались, как будто смеялись над очень веселой шуткой, понятной каждой из них.
Диего ехал на нартах Лавиллы, а его отец — на тех, что неслись впереди всех остальных. Было еще несколько собачьих упряжек, которые везли прочих членов экспедиции — двух женщин, одна из которых была сейсмографом, а вторая — горным инженером, и мужчину, который, по словам отца Диего, разбирался в горнодобывающей технике и шахтном оборудовании. Само собой разумеется, каждый из участников экспедиции был не просто хорошим специалистом, а доктором каких-то там наук.
Поездка была просто потрясающая. Диего, укутанный в теплые меха, сидел в нартах рядом с припасами экспедиции, а сани стремительно неслись по заснеженным просторам, легко скользя по корке наста и подпрыгивая на неровностях почвы. Собаки весело и дружно бежали вперед, помахивая упругими хвостами-колечками. Но самое лучшее началось, когда они уже отъехали достаточно далеко от городка и путь их лежал по довольно плоской равнине без каких-либо крупных препятствий — там Лавилла позволила Диего поуправлять упряжкой.
— Когда хочешь, чтобы они бежали вперед, крикни Дине: “Хайк!” Если хочешь повернуть направо, крикни:
"Джи!”, а если надо повернуть налево, тогда крикни:
"Хо!” — и “Вэу!”, когда хочешь, чтобы собаки остановились. Дина сделает, как ты скажешь, и проследит за тем, чтобы остальные собаки тоже тебя послушались. Она у меня просто умница! Так, становись вот сюда, — Лавилла показала парню скрытые густым и длинным мехом ребристые полоски на полозьях саней, на которые погонщик ставил ноги, чтобы не поскальзываться. — А вот это — тормоз. Наступи на него, если захочешь притормозить. Но помни, на льду сани остановятся далеко не сразу.
