Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
Любить кого-то сильнее, чем его любит Бог. Это и есть сентиментальность.
Кажется об этом писал Сэлинджер.
Желание командовать в посторонней для себя области – есть тирания.
Вышел из печати том статей Наврозова. Открываю первую страницу:
«Пердисловие».
Реклама:
«Если это отсутствует у нас,
Значит, этого нет в природе!»
«Если это отсутствует у нас,
Значит, это вам не требуется!»
И наконец,
«Если это отсутствует у нас,
Значит вам пора менять очки!»
Благородство – это готовность действовать наперекор собственным интересам.
Любой выпускник Академии имени Баумана знает о природе не меньше, чем Дарвин. И все-таки Дарвин – гений. А выпускник, как правило, рядовой отечественный служащий. Значит, дело в нравственном порыве.
Зэк машет лопатой иначе, чем ученый, раскапывающий Трою.
Балерина – Калория Федичева.
В Америке колоссальным успехом пользовались мемуары знаменитого банкира Нельсона Рокфеллера. Неплохо бы перевести их на русский язык. Заглавие можно дать такое:
«Иду ва-банк!»
Умер наш знакомый в Бруклине. Мы с женой заехали проведать его дочку и вдову.
Сидит дочь, хозяйка продовольственного магазина. Я для приличия спрашиваю:
– Сколько лет было Мише?
Дочка отвечает:
– Сколько лет было папе? Лет семьдесят шесть. А может, семьдесят восемь. А может, даже семьдесят пять… Ей-богу, не помню. Такая страшная путаница в голове – цены, даты…
У соседей были похороны. Сутки не смолкала жизнерадостная музыка. Доносились возгласы, хохот. Мать зашла туда и говорит:
– Как вам не стыдно! Ведь Григорий Михайлович умер.
Гости отвечают:
– Так мы же за него и пьем!
Владимир Максимов побывал как-то раз на званном обеде. Давал его великий князь Чавчавадзе. Среди гостей присутствовала Аллилуева. Максимов потом рассказывал:
– Сидим, выпиваем, беседуем. Слева – Аллилуева. Справа – великий князь. Она – дочь Сталина. Он – потомок государя. А между ними – я. То есть народ. Тот самый, который они не поделили.
Главный конфликт нашей эпохи – между личностью и пятном.
Гений враждебен не толпе, а посредственности.
Гений – это бессмертный вариант простого человека.
Когда мы что-то смутно ощущаем, писать, вроде бы, рановато. А когда нам все ясно, остается только молчать. Так что нет для литературы подходящего момента. Она всегда некстати.
Бог дал мне то, о чем я всю жизнь просил. Он сделал меня рядовым литератором. Став им, я убедился, что претендую на большее. Но было поздно. У Бога добавки не просят.
Звонит моей жене приятельница:
– Когда у твоего сына день рождения? И какой у него размер обуви?
Жена говорит:
– Что это ты придумала?! Ни в коем случае! В Америке такая дорогая обувь!
Приятельница в ответ:
– При чем тут обувь? Я ему носки хотела подарить.
В искусстве нет прогресса. Есть спираль. Поразительно, что это утверждали такие разные люди, как Бурлюк и Ходасевич.
Есть люди настоящего, прошлого и будущего. В зависимости от фокуса жизни.
В Кавказском ресторане на Брайтоне обделывались темные дела. Известный гангстер Шалико просил руководителя оркестра:
– Играй погромче. У меня сегодня важный разговор!
Человек эпической низости.
Мой отец – человек поразительного жизнелюбия. Смотрели мы, помню, телевизор. Показывали 80-летнего Боба Хоупа. Я сказал:
– Какой развязный старик!
Отец меня поправил:
– Почему старик? Примерно моего возраста.
Человек звонит из Нью-Йорка в Тинек:
– Простите, у вас сегодня льготный тариф?
– Да.
– В таком случае – здравствуйте! Поздравляю вас с Новым годом!
Противоположность любви – не отвращение. И даже не равнодушие. А ложь. Соответственно, антитеза ненависти – правда.
Встретил я экономиста Фельдмана. Он говорит:
– Вашу жену зовут Софа?
– Нет, – говорю, – Лена.
– Знаю. Я пошутил. У вас нет чувства юмора. Вы, наверное, латыш?
– Почему латыш?
– Да я же пошутил. У вас совершенно отсутствует чувство юмора. Может, к логопеду обратитесь?
– Почему к логопеду?
– Шучу, шучу. Где ваше чувство юмора?
Туризм – жизнедеятельность праздных.
Мы не лучше коренных американцев. И уж, конечно, не умнее. Мы всего лишь побывали на конечной остановке уходящего троллейбуса.
Логика эмигрантского бизнеса. Начинается он, как правило, в русском шалмане. Заканчивается – в американском суде.
Любая подпись хочет, чтобы ее считали автографом.
– Доктор, как моя теща? Что с ней?
– Обширный инфаркт. Состояние очень тяжелое.
– Могу я надеяться?
– Смотря на что.
Известный диссидент угрожал сотруднику госбезопасности:
– Я требую вернуть мне конфискованные рукописи. Иначе я организую публичное самосожжение моей жены Галины!
Он ложился рано. Она до часу ночи смотрела телевизор. Он просыпался в шесть. Она – в двенадцать.
Через месяц они развелись. И это так естественно.
В каждом районе есть хоть один человек с лицом, покрытым незаживающими царапинами.
Талант – это как похоть. Трудно утаить. Еще труднее – симулировать.
Самые яркие персонажи в литературе – неудавшиеся отрицательные герои. (Митя Карамазов.) Самые тусклые – неудавшиеся положительные. (Олег Кошевой.)
«Натюрморт из женского тела…»
Есть люди, склонные клятвенно заверять окружающих в разных пустяках:
– Сам я из Гомеля. Клянусь честью, из Гомеля!.. Меня зовут Арон, жена не даст соврать!..
Критика – часть литературы. Филология – косвенный продукт ее. Критик смотрит на литературу изнутри. Филолог – с ближайшей колокольни.
В Ленинград прилетел иностранный государственный деятель. В аэропорту звучала музыка. Раздавался голос Аллы Пугачевой. Динамики были включены на полную мощность:
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
