– И на том спасибо! – понял я его замысел.
Мутанты сменили направление, засеменив в другую сторону. При желании они могли разорвать нас в клочья, но они не хотели. Что-то приближалось. То, что заставляло их сорваться с насиженных мест. И оно не оставляло им времени…
«Зло! Давнее!»
– Черт-те что! – буркнул я и побежал помогать Максу.
Вместе мы развернули пацана лицом вверх.
– Вроде дышит! – закричал Макс. – Дышит.
– И пульс есть, – сказал я и обернулся. Сталкер стоял на дороге и смотрел вниз, на тело, и в его глазах читалось ощущение дежавю, словно это была старая история, которую он хотел бы поскорей забыть. И ни в коем случае не вспоминать!
Он заметил мой взгляд и отвернулся.
– Грузите его, живее! – закричал он. – Я тут вечно отгонять их не смогу!
Лева с Саней подоспели к нам на помощь. Вместе мы подняли парнишку и затащили в «буханку», аккуратно уложили на сиденье. Он застонал, но в себя не пришел.
– Нам нужно в больницу! – сказал я.
– Да, и много ты их тут видишь, а? – съязвил Лева. – Живой – и ладно. Мог бы и не выжить. Это где же видано из кустов так вот вылетать?! Были бы мы в городе, так и то бы полиция решила, что мы не виноваты. «Не-ви-нов-ны!» Так бы и записали, да…
– Лева, прекрати! – осадил его я. – Ему реально помощь нужна.
– Есть тут что-нибудь поблизости? – спросил Макс у Ожогина.
Тот обернулся, при этом стараясь не смотреть в сторону мальца, и сказал:
– Болото! Мы уже рядом! Доедем быстро, там должны помочь! Должны! – сказал он.
Я хотел было спросить его о пацане, но тот уже нажал на педаль газа. «Разрушитель», который временно стал «скорой помощью», рванул по лесной дороге.
Пока мы ехали, я все думал надо словами древней. Они сказали, что нужно найти млада – он нашелся. Сам. Они сказали: «Он найдет!» Может, они имели в виду, что он найдет нас? Но мне казалось, что все не так просто в этой истории, а главные загадки еще впереди.
Я посмотрел на пацана, лицо которого превратилось в один сплошной синяк. По крайней мере, дышащий синяк – и то хорошо.
– Это оно? – вдруг спросил Макс.
Лес кончился, и мы выехали к реке, с другой стороны которой виднелся сталкерский лагерь.
– Да! Мы почти на месте! – ответил сталкер, втопив педаль газа.
На первый взгляд в Болоте все было хорошо – по крайней мере, я видел людей. Кое-кто из них нам даже махал. Улыбался.
Но это было только на первый взгляд.
20
На дорогу вышли незнакомцы в черных экзоскелетах. Они выглядели настолько мерзко, что даже мигрирующие твари отшатнулись от них. Альфа-собаки сразу метнулись в кусты – и исчезли. Остальные тоже растворились в лесу за доли секунды. Вокруг стало пусто. Встречаться с жуткими тварями не хотелось никому из мутантов.
Один из незнакомцев показал в сторону опушки. Второй кивнул. Через несколько секунд подтянулся и основной отряд. Три десятка головорезов. И это был только передовой отряд. Разведка. Они должны были подготовить все перед тем, как все начнется.
Уже скоро!
Нужно было только найти украденную карту. Она много значила для их миссии. Куда больше, чем их собственные жизни. Они были готовы продать свои души – если они у их конечно были, хех! – кому угодно, если это понадобится для выполнения операции. Впрочем, души они и так уже продали, и этот покупатель был куда страшнее, чем обычный христианский дьявол. Император.
Отряд, перестроившись в боевой порядок, двинулся в ту сторону, куда вели следы автомобиля.
Бридж. Подземелья ужаса
Его держали в подземелье три года. И все это время он не знал, за что ему выпали все эти испытания и мучения. Что он такого сделал? Кому перешел дорогу? Кому насолил? Измеряя тесную сырую комнатку раз за разом – пять шагов от одной стены до другой и пять перпендикулярно, – он задавал себе эти вопросы и не находил на них ответа.
В первые дни заточения все его существование было пропитано ужасом. Безграничным, леденящим. Потом на смену ужасу пришло отчаяние. Оно душило, и порой становилось трудно дышать от его натиска. Но и отчаяние ушло, а его место заняла отрешенность. Пустая, пыльная, молчаливая.
Иногда небольшая створка в массивной железной двери раскрывалась и на пол падала еда – плесневелые куски хлеба, куриные обглоданные кости, вареная картошка, в особенные дни – печенье.
Он ел не спеша – время давно перестало существовать. В начале своего заточения он еще пытался отмерять его, ориентируясь на кормежку, но потом забросил это дело. Зачем? Надежда на спасение все равно уже умерла. Оставалось только ждать смерти в одной нескончаемой мгле ночи.
Воду он собирал со стен. Однажды ему кинули литровую пластиковую бутылку, в которой еще немного оставалось газировки. Сок он выпил, а бутылку приспособил для сбора влаги – у противоположной от двери стены ее скапливалось особенно много. За целый день получалось насобирать две бутылки. Воду эту он пил, иногда умывался, иногда вообще не притрагивался – в те дни, когда мысли о смерти затмевали собой все.
По нужде ходил в выдвижной железный лоток. Раз в три дня лоток задвигался в стену, а через некоторое время возвращался обратно – уже опорожненный.
Почему они не убьют его? Зачем держат? Для каких целей? Это пытка, самая жуткая из всех.
Он просто сидел в темнице, узник без прошлого, настоящего и будущего – ровно три года, пока однажды дверь не распахнулась настежь, впуская в его мрак нестерпимо яркий свет, и металлический голос не прошипел:
– Выходи! Пришло твое время.
Припев
1
Мы миновали небольшой холм, переправились через неглубокую речушку и оказались возле Болота. Небольшое поселение размещалось между двух возвышенностей, ловко уместившись на треугольной равнине.
Едва мы вышли из машины, как к нам подскочил сутулый худой мужичок и начал раскланиваться.
– Рад приветствовать вас, дорогие наши гости! Мы уже заждались.
Ожогин кивнул, сухо спросил:
– Вы – Брусок?
– Он самый. А вы, стало быть, капитан Ожогин?
– Так точно.
– Это значит, я с вами разговаривал по рации, когда насчет концерта договаривался?
– Со мной.
– Очень хорошо. У нас все готово, мы клич дали – со всего района стягиваются сталкеры в наш бар. Такая выручка идет! Все заказывают выпивку, еду – вас ждут. Замечательная идея! Просто замечательная. А что с вашим другом?
Брусок вопросительно поглядел на парня, которого держал на руках Макс.
– С дороги устал, – быстро ответил я.
